— Фу, гадость. То есть, Марсик, ты не обижайся, для своих женщин ты наверное парень хоть куда…
— К сожалению, у моей расы нет женщин.
— Это кто ж вас так? — изумился Андреа.
— А … его знает. Поймал бы … — … на …! — В речи Марсианина вновь появились паузы, но теперь было понятно, что дефекты переводчика не при чем.
— То есть, кто в этой … виноват, понятно. Но с этим не поспоришь, и приходится на баб ваших накидываться. Думаешь самому приятно? Как посмотришь на губы эти красные, да на эти глаза моноблочные, — уродство же! А язык этот ваш — розовый, да в пупырышках, да вечно мокрый, и двигается постоянно, как вспомнишь, ой … , так с души воротит. Я уж про … не говорю, а еще и гладить полагается, …! Но вот как накатит — и лезешь, хотя и самому противно, а ничего не сделаешь, даже отключалка не помогает, потому что отрубается только эпизод, а природу собственную отключить можно только с жизнью вместе.
Андреа сочувственно вздохнул: все-таки к нему Создатель относился с большей заботой. Реакция девушек была несколько иной:
— Это кто тут урод? — гневно вопросила Ану-инэн, а Голди одновременно с этими словами демонстративно подтянула комбинезон так, что б ее грудь очерчивалась как можно соблазнительнее.
— Э, э, подруги! — Андреа сообразил, что речь Марсианина понята как-то не так. — А ну хватит, и так парню тяжело, а вы еще тут прелестями трясете. Голди, кому сказал! Свои позы для кого другого прибереги! Для меня например.
— Очень надо! — фыркнула Голди, но тем не менее встала по стойке «вольно-и-скромно».
— И ты хозяин, тоже поспокойней, — продолжал наводить порядок Андреа, с удовольствием слушая свой уверенный и громкий голос. — А ведь я хоть и из других краев, но разобраться могу по-крутому!
Наступила тишина. Андреа стоял с выпяченной грудью и надменно осматривал слушателей — нет ли у кого предложений и замечаний. Девушки молчали, пристыженно потупившись, выражение лица Марсианина расшифровке не поддавалось, но переводчик молчал, и все вроде бы было пристойно. Правда через секунду Ану-инэн хмыкнула, и сказала, обращаясь как бы к подруге, но так чтобы было слышно:
— Нет, все же есть в парнишке что-то… Ну его, членистоногого, ты лучше Асвом займись.
Следующие несколько часов прошли в тишине и спокойствии: устыдившийся несдержанности Марсианин по-быстрому провел пассажиров в маленькую каютку, показал как выключается свет, и поспешил удалиться в рубку. Коек, а вернее голых топчанов, крытых линолеумом, в каюте было два, и Андреа с невозмутимым, как считал сам, видом, без лишних слов принялся устраиваться на полу. Но Ану-инэн призвала подругу полюбоваться на эту «несчастную мордочку», и общими усилиями они впихнули слабо отнекивающегося героя на один из топчанов, а сами, нежно обнявшись, умастились на соседнем, напоследок призвав Андреа «не подумать плохого» — а он плохого и не подумал, потому что успел заснуть еще до того, как они легли.
