Впрочем, судя по озабоченным лицам важных шишек, которые продолжали стоять кружком у здания Госдумы, они придерживались другого мнения. Меркулов пошел докладывать генеральному о предварительных итогах следствия. Судя по вытянувшемуся лицу шефа, он остался недоволен. А чего он хотел? Чтобы убийца сидел на месте, поджидая, пока его схватят? Осознал, мол, свою ошибку, и теперь с радостью и с пониманием глубокой вины за содеянное, отдаюсь в руки правосудия. Так, что ли? Нет, хоть он и генеральый прокурор, и давно уже бесконечно далек от оперативной работы, должен знать, что, как бы этого ни хотелось, такие преступления по горячим следам не раскрываются. Просто в силу того, что к ним готовятся очень тщательно…
Да, тщательно… И ежу понятно, что чем тщательнее подготовлено преступление, тем его сложнее раскрыть. Такая вот детсадовская аксиома. Тем не менее раскрывать преступление надо. И у меня большие подозрения, что заниматься этим неблагодарным делом придется не кому иному, как вашему покорному слуге.
Почему неблагодарным? Да просто потому, что…
Меркулов поманил меня пальцем, прервав ход этих безрадостных рассуждений.
– Здравствуйте, Александр Борисович. – Генеральный прокурор смотрел на меня строго, но доброжелательно. Хотя я заметил, что его по-прежнему несколько шокировал мой смокинг.
Что ж, в такой ситуации начальник может, даже должен, проявить доброжелательность. Я вспомнил стеклянные взгляды генерального, когда мы сталкивались в коридорах прокуратуры, его безуспешные попытки вспомнить, кто я такой, и внутренне усмехнулся.
– Александр Борисович, – продолжал он, – это дело поручается вам. Мы надеемся, что…
Продолжать дальше не имеет смысла. Это такая словесная вязь, свойственная большим начальникам, призванная побудить подчиненного к активным действиям и призвать его свернуть горы, чтобы заслужить похвалу вышеуказанного начальника.
Я, конечно, кивнул.
– Так что принимайте дело к своему производству, – закончил генеральный.
Тело генерала Филимонова уже увезли, и присутствующие постепенно расходились. Я глянул на часы – половина одиннадцатого.
– Завтра в девять – у меня, – сказал Меркулов. – Слава, и тебя я тоже попрошу быть.
– Естественно, – ответил Грязнов.
– Чувствую, намечается большое оперативное совещание, – заметил я.
Меркулов кивнул:
– Угадал. И имейте в виду, там будут почти все, кто сегодня был здесь. Так что просьба не опаздывать.
– Форма одежды парадная? – иронично поинтересовался я.
