Тарзан и Нкима наблюдали на расстоянии за похоронами Рагханата Джафара, а чуть позже стали свидетелями возвращения Кахии с аскари и Вамалой, боем Зоры, которого Джафар отослал из лагеря.
– Но где же все то великое множество Тармангани и Гомангани, которые, как ты утверждал, находятся в лагере? – обратился Тарзан к Нкиме.
– Они взяли свои изрыгающие гром палки и ушли, – ответил маленький ману. – Они охотятся за Нкимой.
Тарзан из племени обезьян улыбнулся своей редкой улыбкой.
– Придется выследить их и узнать, что они затевают, Нкима, – сказал он.
– Но скоро стемнеет, – взмолился Нкима, – и тогда выйдут и Сабор, и Шита, и Гиста и тоже начнут охотиться за Нкимой.
Темнота спустилась прежде, чем слуга Коулта объявил, что ужин готов.
Тем временем Тарзан, изменив свой план, вернулся на деревья над лагерем. Он был уверен, что экспедиция, чью базу он обнаружил, затевает что-то нечистое. Размеры лагеря указывали, что здесь расположилось много людей. Необходимо было выяснить, куда они ушли и с какой целью. Предполагая, что экспедиция, какую бы цель она ни преследовала, может естественно явиться основной темой разговоров в лагере, Тарзан принялся искать удобную позицию, откуда он смог бы подслушать беседу белых членов отряда. И когда Зора Дрынова и Уэйн Коулт сели за стол ужинать, над их головами среди листвы огромного дерева пристроился Тарзан.
– Сегодня вы пережили суровое испытание, – заговорил Коулт, – а держитесь как ни в чем не бывало – у вас стальные нервы.
– Я столько всего испытала в жизни, товарищ Коулт, что у меня вообще не осталось нервов, – ответила девушка.
– Понимаю, – сказал Коулт. – Вы ведь пережили революцию в России.
– В ту пору я была всего лишь ребенком, – уточнила она, – но отчетливо ее помню.
Коулт глядел на нее пристальным взглядом.
– Судя по вашей внешности, – осторожно начал он, – мне кажется, вы не пролетарского происхождения.
– Мой отец был чернорабочим. Он умер в ссылке при царском режиме. Оттого-то я и приучилась ненавидеть все монархическое и капиталистическое. И когда мне предложили примкнуть к товарищу Звереву, я увидела иную возможность для мщения, при этом одновременно отстаивая интересы своего класса во всем мире.
– Когда я в последний раз видел Зверева в Соединенных Штатах, – промолвил Коулт, – он не раскрыл тех планов, которые сейчас осуществляет, ибо ни словом не обмолвился об экспедиции. Когда же я получил приказ присоединиться к нему здесь, мне не сообщили никаких подробностей, так что я в полном неведении относительно его целей.
