– Я выполняю поручение Зинаиды Сергеевны Терентьевой. Могу вам сказать откровенно, что поручение это мне омерзительно. Но я на службе… – ответил Павшин.
– Тогда спрошу так. Почему Зинаида Сергеевна выбрала меня первым? Я похож на мерзавца? – Иван Иванович ждал ответа.
Ответа Миша не знал. Он краснел, и Шумов видел, что мальчишка готов расплакаться. Иван Иванович относился к Павшину неплохо, хотя тот, делая критический обзор весенней выставки на Кузнецком мосту, о Шумове упомянул вскользь и без особого энтузиазма. Иван Иванович не обиделся. Он про себя знал все сам. Четырехкомнатная квартира, дорогая мебель, машина, дача – искусством этого не заработаешь. Да, он выбрал ремесло. Он ремесленник, и ремесленник крепкий. За свой товар Шумову не стыдно. Художники не очень жалуют его портреты, но Шумов не претендует на роль гения. Да, мог бы, как и Темлюков, добиться высот, если бы позволил себе творить для души и сердца. Но ремесленник и подлец – совсем не одно и то же.
Поразмыслив таким образом. Шумов вернул конверт.
– Передай уважаемой Зинаиде Сергеевне, что я не пойду против коллектива и, если письмо подпишут все, я присоединюсь, но ни первым, ни вторым, ни третьим я его не подпишу.
Миша благодарно кивнул и, убрав конверт, протянул руку для прощания. Душевным движением Шумова было руки Мише не подавать, но после небольшой паузы Иван Иванович улыбнулся и пожал дрожащие пальцы Павшина.
Проводив референта, Иван Иванович вернулся в столовую.
Адмирал, покончив с гусиной ножкой, рассказывал Марии Ивановне полуприличный анекдот. На тарелке Шумова поджаристая гусиная плоть выглядела аппетитно, но Шумов есть расхотел.
– Мать, принеси армянского бутылочку, того, что Ашот привез, – попросил он жену, усаживаясь за стол.
– Отец, ты чем-то расстроен? – спросила наблюдательная супруга.
– Не приставай, мать. Дай сперва выпить. У меня чувство, что в нужник провалился.
Адмирал только закончил с анекдотом и теперь, услышав про нужник, хотел рассказать еще один, связанный с этим словом, но, увидев армянский коньяк, оживился и подставил свой хрусталь.
– Давай, адмирал, выпьем за хороших людей! – предложил Шумов. – Их у нас куда больше, чем дерьма.
Адмирал против тоста не возражал и с удовольствием глотнул армянского коньяка. Мария Ивановна успела подставить поближе к гостю вазу с фруктами.
Адмирал отщипнул виноградинку и ловко забросил ее себе в рот. Шумов выпил рюмку целиком, как пьют водку, и зажевал лимоном.
