Темлюков с носильщиком кое-как пристроили кованый сундук на тележку. Носильщик, удостоверившись, что странный багаж зафиксирован, рванул с места. Темлюков зашагал рядом, а Шуре пришлось бежать, поскольку ходить таким быстрым шагом, каким ходят московские носильщики, она не умела.
Мешали туфли на каблуках и людская толкотня.
Шура придерживала Темлюкова за рукав, боясь отстать и потеряться. Наконец они добрались до стоянки такси. В багажник обыкновенной машины сундук не входил, и им пришлось дожидаться «Волги»-универсала.
Шура смотрела на огни огромного города, на реки прохожих, снующих прямо под колесами, и у нее кружилась голова. Хотелось сбросить ненавистные туфли, но она стерпела.
Ехали недолго. Таксист помог Темлюкову затолкать сундук в лифт. Шура поежилась, когда скрипящая коробочка поползла вверх по этажам.
– Не оборвется? – спросила она с опаской.
– Что не оборвется? – не понял Константин Иванович.
– Ну, этот, лифт. Сундук-то тяжелый, – ответила Шура.
– Не знаю, – серьезно сообщил Темлюков.
Лифт дотащился до верхнего этажа. Темлюков, ругаясь и сопя, долго отыскивал ключи, нашел, отпер двери и, зайдя внутрь, зажег свет. Шура вошла и осмотрелась. Совсем не таким представляла она себе столичное жилье. Где полированная мебель? Где кресла и обязательный, с ее точки зрения, торшер?
Она покрутила головой, отыскивая телевизор, но и его не обнаружила. Деревянные стеллажи, сплошь заставленные холстами, делали помещение в глазах Шуры похожим на амбар или кладовку. Лежанка завалена книгами и журналами. Ее матюхинская постель перед этой выглядела царским ложем. Пол с подтеками масляной краски дополнял неприглядный вид.
Шура с дороги устала и теперь, поняв, что именно здесь ей предстоит обитать, очень хотела сказать художнику все, что она думала. А думала Шура так:
«Стоило для того, чтобы жить в этом сарае, потратить столько сил на старого козла?! Торчать перед ним в разных позах, подначивать и раззадоривать, обстирывать и кормить». Но Шура улыбнулась и, подойдя к стеллажам с холстами, нежно спросила:
– И это все ты намалевал?
– Старье, – ответил Темлюков, раскрывая окна. – Последние работы там. – Он махнул рукой за стеллаж.
– Мне и старые интересно посмотреть. Когда покажешь? – спросила Шура, выдерживая томную заинтересованность.
– Будет время, – ответил Темлюков. – Пьем чай, в душ – и спать…
Шура представила, что сейчас еще придется греть воду.
– С баней поздно начинаться… Пока воду согреешь, рассветет.
