– У вас почти половина рукописи отведена партизанским действиям десантников. Не многовато ли? Не смещает ли это пропорции? При всем своем значении партизанские действия – не основное в десантной практике… Вы предлагаете две трети корпуса использовать для партизанских действий и лишь одну – для общевойсковых. Не хочу делать поспешных выводов, но полагаю, что здесь надо все достаточно хорошо обмозговать.
Пытаясь отстоять свои расчеты, я говорю о необходимости сообразовать партизанские действия десантов с конкретной обстановкой.
– Вот с этим я согласен, – улыбается Тухачевский…
Так мы обсуждали многие вопросы, стараясь предвидеть все возможности и любые неожиданности. Нередко спорили, и довольно яростно. Но при этом у меня было удивительно хорошо на душе. Передо мной сидел человек, моментально охватывающий живой и острой мыслью самые противоречивые проблемы. Михаил Николаевич быстро отслаивал безусловное от сомнительного, верное от ошибочного. А если не находил ответа, то предлагал мне основательно подумать еще, да и сам обещал не упускать из виду невыясненный вопрос.
Однажды во время нашей беседы о десантах Тухачевский на минуту задумался, потом резко вскинул голову и в упор посмотрел на меня.
– Пока что у нас никто, по существу, не занимается воздушнодесантным делом. Хорошо, если бы вы, Георгий Павлович, взяли на себя руководство этой работой в масштабе всей Красной Армии! Согласны?
– Согласен, – не колеблясь ответил я.
– Отлично. В ближайшие дни поговорю с Ворошиловым…
Этот разговор состоялся в мае 1937 года. Через несколько дней я опять направился к Тухачевскому и не застал его в кабинете.
– У наркома, – сказал адъютант.
Я вышел и встретился с Михаилом Николаевичем в коридоре. Он возвращался от Ворошилова непривычно мрачный.
Поздоровавшись, я неуверенно начал:
– У меня возникло несколько организационных вопросов…
– Видимо, не сумею их разрешить, – развел руками Михаил Николаевич.
Эти слова так не вязались с Тухачевским, всегда смело бравшим на себя ответственность. Я с удивлением посмотрел на него.
– Да, не сумею, – повторил он. – Перед вами уже не заместитель наркома.
– Как? В чем дело? – невольно вырвалось у меня.
– Этот вопрос я тоже задавал несколько минут назад, но мне не ответили.
– Куда же вы теперь?
– В Самару, на округ.
– В Самару?.. И не объяснили причину?
– Нет. Ворошилов был холоден и официален. Сообщил об освобождении от обязанностей заместителя наркома, о назначении командующим Приволжским военным округом и приказал немедленно выехать. Вот и все…
