Инженер Лассен зашел ко мне в комнату.
– Надень-ка шапку и ступай на станцию, надо при нести чемодан, – говорит он.
– Нет, – отвечаю я. – Не пойду.
– Не пойдешь?
– Не пойду. На это есть носильщик. Я охотно уступлю ему чаевые.
Этого хватило с лихвой, ведь инженер был очень мо лод. Он смотрел на меня и молчал. Но, будучи человеком настырным, от своего не отступился, только пере менил тон.
– Мне хотелось бы, чтобы это сделал именно ты, – сказал он, – не убудет тебя, если ты принесешь чемодан.
– Вот это другой разговор. Коли так, схожу.
Я надел шапку и готов идти; он вышел первым, я за ним. Минут через десять прибыл поезд. Весь он со стоял из трех вагонов-коробочек, несколько пассажиров вышли из переднего вагона, а из последнего вышла дама. Инженер поспешил к ней и помог ей спуститься.
Я не очень внимательно следил за происходящим. На даме была вуаль и перчатки, она передала инженеру желтое летнее пальто. Она казалась смущенной и тихим голосом произнесла несколько слов; но, заметив, что инженер держится уверенно и развязно и даже просит ее поднять вуаль, она тоже расхрабрилась и вуаль подняла.
– Ну как, теперь узнаешь? – спросила она у него.
Тут и я насторожился, я узнал голос фру Фалькен берг, я обернулся и взглянул ей в лицо.
Ах, как тяжко стариться, как тяжко быть отставным человеком. Едва поняв, кто передо мной, я мог думать только об одном – о себе, состарившемся, о том, как бы мне стоять попрямее, как бы поклониться учтивее. За последнее время я обзавелся блузой и брюками из коричневого плиса, обычным на юге костюмом для ра бочего, и костюм этот был всем хорош, но, как на грех, я именно сегодня не надел его. До чего ж это меня раздосадовало, до чего огорчило. Покуда эти двое раз говаривали, я пытался понять, зачем инженеру понадо билось тащить на станцию именно меня. Может быть, он просто пожалел какой-нибудь там скиллинг на чае вые носильщику? Или захотел похвастаться, что вот, мол, у него есть собственный слуга? Или сделать ей приятное, чтобы ее с первой минуты окружали знакомые лица? Если последнее, то он ошибся в своих расчетах: когда фру увидела меня, она даже вздрогнула, неприятно пораженная этой встречей в таком месте, где она надеялась укрыться от чужих глаз. Я слышал, как инже нер ее спросил: «Видишь, кто это? Вот он-то и по несет твой чемодан. Давай сюда квитанцию». Но я не поклонился. Я отвел глаза.
Потом я в тайниках жалкой душонки своей одержи вал верх над инженером, я думал: ох, как она должна сердиться на него за подобную бестактность. Он навя зывает ей общество человека, которому она давала ра боту, когда у нее был свой дом; но этот человек сумел доказать ей всю возвышенность своей натуры, он от вернулся, он не узнал ее! Хотел бы я понять, почему дамы так льнут к этому субъекту, который носит на отлете свой толстый зад.
