Рагнхильд я нигде не нашел, остальные горничные уже легли. Заглянул я в заросли сирени, там за круглым каменным столом сидел капитан Фалькенберг с Элисабет, они беседовали и не обратили на меня внима ния. В комнате фру на втором этаже горел свет. То гда я вдруг сообразил, что сегодня вечером выгляжу как шесть лет назад и такой же бритый, вынул письмо из кармана и пошел к парадной двери, чтобы самолично вручить его фру.
Но на площадке второго этажа бесшумно возникает Рагнхильд и берет письмо у меня из рук. Ее дыхание обдает меня жаром, вид у Рагнхильд очень возбужден ный, она кивком указывает мне на коридор, откуда слы шатся голоса.
У меня создалось впечатление, что Рагнхильд снова подслушивает: либо по доброй воле, либо по чьему-то поручению; как бы то ни было, меня это не касалось. И когда Рагнхильд шепнула мне: «Не разговаривай, спускайся потихоньку», – я так и сделал и сразу ушел к себе.
Я отворил окно. Теперь я слышал ту парочку, что сидела среди кустов сирени за каменным столом, попи вая винцо, и видел свет в комнате фру.
Прошло минут десять, свет погас.
А еще через минуту я услышал торопливые шаги – вверх по парадной лестнице: я невольно выглянул в ок но, чтобы узнать, не капитан ли это. Но капитан оста вался на прежнем месте.
Потом тот же человек спустился вниз по лестнице, а немного погодя и еще кто-то. Теперь я уже не сводил глаз с господского дома. Первой из дверей выскочила Рагнхильд, она неслась так, будто за ней кто гнался, и шмыгнула в людскую; следом вышла фру Фалькенберг с письмом в руке; письмо белело в сумерках; волосы у фру Фалькенберг были распущены. Ее сопровождал ин женер. Они вдвоем шли по тропинке к шоссе.
Рагнхильд влетела ко мне и, задыхаясь, упала на табурет, желание поделиться новостями так и распира ло ее.
– Ну и чудес я понагляделась сегодня вечером! За крой окно! Фру с инженером, – ну ни на грош осмотри тельности, – еще самую малость, и она бы ему подда лась… – Инженер обнимал фру даже когда Рагнхильд вошла с письмом. – Ну и ну! Прямо в комнате, и лампу загасили.
– Ты рехнулась! – говорю я Рагнхильд.
Вот хитрая бестия, выяснилось, что она превосходно все слышала и того лучше видела. Она так привыкла шпионить, что не могла удержаться даже, когда речь шла о ее собственной хозяйке. Но вообще-то она была необыкновенная девушка!
Поначалу я держался высокомерно и дал ей понять, что меня не интересуют всякие сплетни.
– Неужели ты подслушивала? Фу, как не стыдно.
