Тихий свистящий звук.
Какие-то непонятные звуки, природу которых невозможно установить.
– Как это кем? Дедом, естественно. Кто же ты еще?
– Что-то я не пойму, как тебя, такого хама, тут держат?! Ты что это мне тыкать, японский городовой, начал?!
Дед непонятно зачем стал заводиться. Хотя было уже совершенно бессмысленно ломать комедию.
Звук спускаемой воды.
Следопыт абсолютно ничего не понимал. Какой, на хрен, Танцор, когда он в джипе?!
Невнятное тихое бормотание.
Или, может быть, бурчание в животе?
Дед вошел в раж и начал орать на Сингла, который не только сохранял профессиональное спокойствие, но и молча, с ухмылкой на лице, торжествовал победу.
Следопыт ткнул Деда в бок локтем:
– Дед, заткнись на хрен. Я ничего не слышу. Все, иди отсюда. Жди в джипе.
Сингл не сдержался, распустив лицо во всю ширь в ехидной ухмылке.
Дед поднялся с табурета.
«Сейчас, сейчас… Да, да…»
Это был мужской голос. Незнакомый.
Следопыт сорвался с места. Пробегая мимо Деда, который удалялся с прямой гордой спиной, чуть не опрокинул его.
Вверх по лестнице.
Немного по полутемному коридору. И он в театральном вестибюле.
Сортир справа.
В женском не было ни души.
«Не бойся. Не бойся меня. Ты ведь сама этого хотела».
Следопыт, неслышно ступая, пошел вдоль кабинок.
Да, здесь! Из-под не доходящей до пола двери были видны черные брюки и черные мужские ботинки – пятками к Следопыту.
Осторожно потянул на себя дверцу. Закрыто.
«Это освобождение, Цирцея. Полное…» Всхлип.
Стрелять было нельзя. Потому что Маньяк мог наклониться. И тогда в Стрелку. Если нет, то все равно пуля могла пройти навылет и ранить её.
Вспомнил о штыке – дверца из тонкого пластика.
«Сейчас. Уже подействовало».
По звуку понял, что стоит во весь рост.
Нагнулся. Отцепил. Примерился – по себе – где у него должно быть сердце. Впился взглядом в эту точку.
Понял, что надо повернуться левым боком. Чтобы удар был сильней.
Размахнулся и вогнал штык в дверцу по самую рукоятку.
Услышал стон.
– **-•
Выдернул.
Еще раз. Ниже и ещё сильней! Стон прекратился.
Ботинки уползли вперед. Маньяк сидел на полу. Следопыт прислушался – абсолютная тишина. Никого. – Стрелка, открой. Никакой реакции.
У Следопыта все похолодело внутри. Просунул штык между дверцей и стойкой. Сломал запор.
Вывалился Маньяк. Точнее, распрямился, откинулся назад и глухо ударился затылком о кафельный пол.
Белая маска на голове. Много крови на груди и животе. Рядом – черный пакет.
Стрелка сидела на унитазе. Прямая, как спица. Широко раскрытые глаза. Расширенные зрачки. Плотно сжатый рот. Повисшие вдоль туловища руки.
