И на погосте бывают гости - Владимир Яковлевич Тучков

Танцор

Возраст – 35 лет. Артистичен. Пластичен. Решителен. Эмоционален. Порядочен. К врагам человечества безжалостен. Владеет всеми видами стрелкового оружия. Когда необходимо, становится половым гигантом.

Стрелка

Возраст – 24 года. Хакерша. Преданная подруга Танцора. Обладает аналитическим умом и прекрасной внешностью. Склонна к авантюризму. Готовит отвратительно. Из всех видов оружия предпочитает тяжелые модные ботинки. Склонна к моногамии.

Следопыт

Возраст – 25 лет. Молод. Энергичен. Жаден, но при этом расточителен. Беспринципен, но поддается нравственному воспитанию. Хороший программист. Владеет 16-процессорным компьютером. Стрелять не умеет, но с большим проворством поражает врагов холодным оружием. Ведет беспорядочную сексуальную жизнь.

Дед

Предположительный возраст – 50-65 лет. Гений. Любит поэзию битников, виски и богатых американских вдов. Ненавидит владельца корпорации «Майкрософт» Билла Гейтса, регулярно насылая на него проклятья и компьютерные вирусы. Программирует в машинных кодах. Поиском смысла жизни себя не обременяет.

В настоящее время холост.

По крыше машины ходили какие-то лесные птицы и клевали зерна. Это если сидеть с закрытыми глазами. Так оно лучше. Птицы – гораздо лучше, чем нудный осенний дождь, барабанящий по металлическому кузову.

Поэтому Танцор сидел в «БМВ» с закрытыми глазами и пытался сочинить стихотворение.

Этой ночью склевал…

Рифмы, подходящей рифмы не было. Отвал… Завал… Не ставить же отглагольную – «позвал» или «порвал»… Карнавал! Да, именно карнавал!

Вот и кончился карнавал.

Уж в рога протрубили охотники.

Этой ночью склевал

Лето дождь на моем подоконнике.

Хотя «лето», конечно, не подходило. Потому что слова «склевал – лето» склеивались двумя соседними «л». При декламации получалась полная фигня: «прошлой ночью склевал это дождь…»

Танцор уже полтора часа стоял на двадцатом километре Красноармейского шоссе. Место было пустынное. За все это время мимо него в неведомый военный городок и обратно, в сторону Пушкино, вряд ли прошло больше десятка машин.

Сидел, потакая Стрелкиной причуде. Ей, видите ли, захотелось супчика грибного. Из мухоморчиков. «Танцор, – говорит, – это такой кайф несказанный». Поехали да поехали. Да не куда поближе, а именно в эту глухомань. Потому что тут, как ей рассказал какой-то тронувшийся на кастанедовщине знакомый, садилась летающая тарелка. Поэтому тут выросли такие ломовые мухоморы, что от них сразу же левитация начинается.