– ...Подсчитываете трупы... и боеприпасы. Здесь, в Никарагуа... – не останавливаясь, монотонно продолжал Хайд, распаляя себя. Но даже при этом инстинкт самосохранения, видимо, плохо срабатывал, нужный ему адреналин сочился по капле. Ну давай, они же собираются тебя убить! Безразличие. О Господи, ну давай же!
Машина встала у светофора. Они сразу тесно прижались к нему, вскинув руки к отворотам пиджаков, нащупывая ради спокойствия рукояти пистолетов. Они явно не в своей тарелке, но слишком уж насторожены. Попробовать помолчать? Нет. Говори.
Глядя на проходящих перед машиной двух женщин под чадрами в черной одежде и верблюда, взиравшего на окружающий мир крошечными глазками, меньше чем у шагавшего между женщинами мальчишки, заговорил Харрел:
– Хайд, ты давно уже на свалке. Ты мертвец, только не понимаешь этого. Мы вовсе не будем тебя убивать. Только похороним труп. – Сосед слева загоготал.
– Не понимаю, почему это серьезные дела всегда поручаются таким засранцам, как вы трое, – ответил Хайд, но его трясло от ножом полоснувшего замечания Харрела. Что-то в нем действительно умерло, он страдал от своего рода гангрены чувств, ощущений. Сидевший слева от него рычал, Харрел успокаивал его, словно сторожевого пса, а Хайд уставился в окно на белые вершины Гиндукуша. По бледному зимнему небу, гонимые ветром, словно огромные серые корабли завоевателей, мчались темные тучи. – Засранцы, – повторил он спокойно, без угрозы. Похоже, Харрел расслабил плечи. – Неисправимые рехнувшиеся засранцы, одним словом, ЦРУ.
– Ты тоже занимался грязными делами, Хайд. Так что не морализируй.
– Не ради забавы, как вы.
Машина тронулась дальше. Глазастый мальчишка в ярко-желтой куртке с капюшоном и длинных белых носках, выглядывая из-за женских юбок, смотрел вслед машине. Харрел свернул влево и попал на узкую, полную людей улицу. Они проезжали недалеко от знакомого Хайду базара. Муравейник. А вдруг?.. Он еще ниже опустил голову к коленям, ссутулился, как бы признавая поражение. Громко зевая, потер небритые щеки, потом, вздохнув, сглотнул слюну. Пальцы тряслись. Зажавшие его американцы тревоги не проявляли. Солнце зашло за тучу, лобовое стекло залепило снегом. Харрел включил "дворники" Они ритмично замелькали, слизывая снежные хлопья.
– Наконец-то попал в мир Рэмбо, – продолжал скучно бубнить Хайд. – Давай, ребята, – стреляй ублюдков, стреляй всех. – Он сглотнул слюну. Не давай трястись этим чертовым рукам! Ему нужно было говорить, чтобы еще Польше вывести их из себя и успокоить самого себя. – Заигрывайте с русской армией и КГБ – с теми, кто против Никитина, потому что не хотите, чтобы в России все было тихо и спокойно. А может быть, хотите, чтобы они снова влезли в эту помойку.
