– Ну вот спросим Гошку! – скорее понял я, чем услышал голос Нестерова. – Как ты смотришь? Думаю, сила диспут получился. Точно?
– Слов много. Если бы из них дома строить можно было…
– Для домов есть кирпичи. – Сергей поморщился недовольно. – Ты что?
– Что? – Я выдержал его взгляд, спокойно сказал: – Дружба, товарищество, честь… Верно, красивые слова. А посмотреть вокруг – подлости хоть отбавляй.
– Ромку своего имеешь в виду?
– Мало ли кого! Какая разница?
– Твой Ромка просто ископаемый, тот самый "клопиус нормалиус", как у Маяковского. И будут такие, точно. Одним махом их не убьешь, дусту еще немало придется потратить! Что из того – будем тратить!
Я усмехнулся: резонерство и бахвальство. Но ему не откажешь в искренности и страстности. Впрочем, разговор этот на пользу бедным, лучше его замять, как говорится, для ясности.
Но замять не удалось. То ли Долгов давно стоял позади и слышал все, то ли подошел только – подал хмуроватый голос:
– Все хотел вас спросить, Кольцов. Только по-честному…
Не оборачиваясь, чуял: он смотрел мне в затылок.
– Сам-то мог бы на такой шаг пойти… поступить так же, как те люди, по-подлому?
Я в ответ пожал только плечами.
– Ерунда! Не мог бы, точно! – подхватился с места Сергей.
– А другие солдаты расчета, например Гашимов, Уфимушкин… Могли бы?
– Не о них же речь… – не желая распространяться, произнес я. Хотелось добавить: "А вот Рубцов мог бы", но вовремя остановил себя.
– Какой же резон подлецов сравнивать со всеми людьми, на всех переносить их грязные проделки?
Меня уже начинал раздражать этот разговор – сам же ввяз в него! Но выручила команда дневального строиться на вечернюю поверку. Вздохнул с облегчением, поднимаясь от стола.
Уже в полутемном коридоре казармы поотстал, спросил Сергея о Рубцове – до самой армии он, что ли, был в детдоме? Тот разговор с ним почему-то с новой силой вполз в голову и беспокоил.
– Нет. После какие-то тетка с дядькой пригрели. Будто прижимистые, вроде куркулей. Как липку, говорит, обирали.
– А-а, – вырвалось у меня совершенно неожиданно. Меня вдруг осенила догадка: вон откуда у него жадность!
– Что ты там? Говори.
Выкрутиться уже было нельзя. В нескольких словах передал суть нашей встречи с Рубцовым. Сергей обозлился:
– Да что он? Человек и два уха – точно! – напрягаясь и сжав кулаки, выдохнул Нестеров. – И ты утаил? Да тут не ругаться, морду бить надо!
– Не трогай, прошу. Пусть между нами…
– Но только, что просишь, – не сразу согласился он и, помолчав, задумчиво проговорил: – Спит, что ли, до поры всякая гадость в человеке, а потом при условии прорвет, как гной из чирья? – и вдруг рубанул ладонью воздух. – Все равно не уйдет, тип, от меня, ох, припомню!
