Кто не знал еще по астраханскому аэродрому Захара Хиталишвили? Это был высокий и худой юноша, с гибкой, как у девушки, талией. На лице всегда мягкая улыбка. Говорил он с сильным грузинским акцентом. В полку его звали просто Хитали. О храбрости и мастерстве летчика ходили легенды. Рассказывали, как он винтом штурмовика рубил головы фашистов, как сброшенная им бомба попала прямо в люк вражеского танка и там взорвалась, как он на бреющем выскочил на штаб фашистов и поджег его эрэсами. А на земле Захар был застенчивым и нежным. Возвратившись в полк, он как ни в чем не бывало расхаживал по аэродрому с летчиками-однополчанами, широко улыбался и говорил собеседнику: «Слушай, кацо!», ласково глядя на него огромными и удивительно выразительными глазами. Только сейчас белки их залиты кровью: в том полете полопались мельчайшие кровеносные сосуды. Врачи еще долго не разрешали ему летать. Летчик ругался, смешно выговаривая слова:
– Пачему нэлза? Нэбо – вижу, друзэй – вижу, тэ-бя, доктор, – вижу. Нэмца тоже увижу.
Но врачи были неумолимы, командиры тоже. Тогда Захар пошел к своему земляку, врачу нашего полка Карлу Миколаишвили. Он заклинал его кавказскими горами и грузинскими богами помочь быстрее сесть в самолет. Наш милейший «доктор Карло» возражал Захару по-грузински, очевидно, убеждал подождать, чтобы летчик не ослеп. Это выводило Захара из себя, он размахивал руками и запальчиво кричал:
– А ишо сын гор! Ишак ты, доктор!
Лишь только глаза поправились, как Захар снова пошел в бой. Заканчивался декабрь, а с ним и тревожный 1942-й. Занятые своими повседневными фронтовыми заботами мы непрестанно следили, как там у наших соседей справа, в 51-й армии. 24 декабря пришла радостная весть наши войска прорвали оборону врага и начали развивать наступление в направлении Котельниковского. Надо полагать, наши братья-штурмовики внесли свой вклад в борьбу с вражескими танками, которые рвались к Сталинграду. К сожалению, этот район пока для нас недосягаем.
В последние дни 1942 года шестерка нашей эскадрильи получила задачу нанести удар по вражеским войскам, отступавшим в сторону Элисты. Под нами вьется чуть заснеженная степная дорога на Яшкуль. По ней движутся войска. Судя по карте, наши. Приветливо покачиваем крыльями, идем дальше. Дорога почти пустая. Но перед населенным пунктом Улан-Эрге виднеется колонна автомашин и мотоциклов, они спешат. Ясно – гитлеровцы. С ходу атакуем голову колонны, затем делаем второй заход по хвосту. Движение застопорилось, теперь врагу не уйти от возмездия. Делаем еще один, третий заход. Сопротивление слабое, противник пытается пугнуть нас огнем пулеметов. Но для бронированного «ила» это не очень опасно. Хотя… Слышу, как в момент пикирования по броне мотора защелкали пули. При выводе замечаю на бронестекле матовые полосы льда. Значит, пробита водосистема. Вот досада! Смогу ли дотянуть до линии боевого соприкосновения? До нее еще километров пятьдесят. Это около десяти минут полета. Группа собрана, все на месте.
