Я довольно крупный. Я получаю уважение. Ну, сколько-то.
Всем нравится, когда их гладят. Ласкают. Ухаживают. Самки так делают, а самцы гладят их в ответ.
Я сидел, и за мной ухаживали, и вдруг я что-то учуял. Мне это не понравилось. Я вскочил и закричал. Большой заметил. Тоже почуял.
Чужаки. Все стали обнимать друг друга. Сильный запах, все почуяли. Много Чужаков. Ветер говорит, что они близко и подходят еще другие.
Они бегут на нас вниз со склона холма. Ищут самок.
Я бросился за своими камнями. У меня всегда приготовлено несколько. Я швырнул один в Чужака, но промахнулся. И тут же они среди нас. Трудно в них попасть, они бегут так быстро.
Четверо Чужаков схватили двух самок. Потащили с собой.
Все завопили, заплакали. Всюду пыль.
Я кидаю камни. Большой повел парней против Чужаков.
Чужаки развернулись и побежали. Вот так, сразу. Но взяли двух самок, и это плохо.
Большой рассвирепел. Он стал толкать молодых, рычать. Теперь он не так хорош, он пропустил Чужаков.
Эти Чужаки плохие. Мы все присели на корточки, гладим друг друга, ласкаем, утешаем.
Пришел Большой, шлепнул некоторых самок. Все должны знать, что он Большой.
Меня он не стал шлепать. Он знает, лучше не пытаться. Я на него зарычал, когда он подошел близко, а Большой сделал вид, что не слышит.
Может быть, он не такой уж и большой…
На этот раз он остался с ними. После того как кризис миновал, когда чужие шимпанзе ретировались, он остался сидеть. Его долго гладили. И ему в самом деле стало спокойно.
Ему? Кем он был?
На этот раз Леон полностью ощутил разум шимпанзе: ошеломляющие обрывки чувств, мыслей, словно листья, влекомые ветром.
А ветер был эмоцией. Обжигающие, завывающие порывы, дождь мыслей, как мягкие удары молота.
Мышление шимпанзе было бедным, Леон воспринимал его лишь обрывками, словно размышления человека, по которым прошелся нервный редактор. Но шимпанзе интенсивно ощущал мир.
«Конечно, — подумал Леон (а он мог думать, находясь в ядре собственного разума, который окружал мозг шимпанзе). — Эмоции управляют ими. Никаких сложных размышлений. Им необходима быстрота реакции. Яркие чувства превращают даже толику информации в побудительную причину для мгновенного действия. Грубые приказы Матери Эволюции».
Теперь Леон понимал: вера в то, что подобные эмоциональные переживания доступны лишь людям, не более чем обычное высокомерие. Шимпанзе во многом разделяли с людьми взгляд на мир. Теория социоистории шимпанзе становилась реальностью.
