Без сомнения, Сиори в ту ночь приснилась мне впервые после своей смерти именно потому, что я обо всем этом думала, перед тем как нырнуть в сон. Я очень четко ее видела, и все во сне казалось совершенно реальным, таким же красочным, как мир передо мной.
Внезапно я будто проснулась в своей комнате.
Ночь. Я вижу Сиори, сидящую за круглым деревянным столом в соседней комнате, представлявшей собой гостиную и кухню, она составляет букет. На ней розовый свитер, в котором я ее часто видела, брюки защитного цвета и тапочки, в которых она всегда ходила.
Я сажусь, мысли немного путаются.
– Сиори, – говорю я заспанным голосом.
– Ты проснулась?
Сиори смотрит на меня, и ее суровое лицо озаряется мягкой улыбкой. На щеках появляются ямочки. Глядя на нее, я сама не могу удержаться от улыбки.
– Эй, знаешь что? Мне только что снился сон про господина Иванагу – сказала я. – Невероятно реалистичный. Мы спали в одной постели. Лежали рядышком и говорили о тебе.
– Что?! Кто дал тебе разрешение видеть меня в своих снах? – улыбнулась Сиори, не глядя в мою сторону. – Почему-то не получается красиво.
Она пытается разместить большой букет белых тюльпанов в стеклянной вазе, стоящей на столе. Головки цветов без конца накреняются во все стороны и отказываются собираться вместе. Еще несколько тюльпанов лежат на столе.
– А что, если просто укоротить стебли? – предлагаю я.
– Я не знаю… тебе не кажется, что это несколько жестоко?
И снова начинается безнадежная битва. Я не могу просто сидеть и смотреть на нее, поэтому встаю и подхожу. Поскольку я только что проснулась, ноги и руки вялые, а воздух в комнате кажется свежим.
– Дай-ка я попытаюсь.
Я хватаю вазу, мои руки легко касаются белоснежных пальцев Сиори. Но что бы я ни делала, цветы все равно в итоге наклоняются и смотрят туда, куда им хочется.
– Да, ты права. Букет так и будет разваливаться.
– Эй, Тэрако, а у тебя нет вазочки повыше? Мне кажется, черная подойдет, ну, она чуть пошире, чем эта.
– Точно! Принеси ее! Она тут! – восклицаю я. – Думаю, где-то на верхних полках шкафа.
– Ага, я возьму стул.
Сиори убегает в другую комнату, где я только что спала, и возвращается со стулом. На ее лице какое-то гордое выражение и широкая улыбка. И я, не думая, говорю:
– Ты же всегда улыбаешься, да, Сиори?
– С чего ты взяла? Это только кажется, потому что у меня такие узкие глаза. – Теперь она уже стоит на стуле, а я смотрю на ее шею снизу вверх. – Эта?
Я перевожу взгляд на ее руку, когда она открывает шкаф.
