Барнес бросил на Найджела несвойственный ему проницательный взгляд.
– О, я понимаю, куда вы клоните. – Мгновение он помолчал. – Нет, лаете не на то дерево, мистер Стрэнджвейс. Не думаю, что трансфер существенно повлияет на наш штат. Работники у нас хорошие, денег своих они стоят. Им не укажут на дверь.
– А как насчет самого Джо Банкета и мистера Сорна? – спросил в лоб Найджел, отвечая откровенностью на откровенность.
– Что? Наши ключевые фигуры? Да вы шутите, сэр. – И мистер Барнес от души рассмеялся.
«Не слишком ли ему весело? – подумал Найджел. – А вдруг «Роксби» станет той самой новой метлой, которая чисто метет? Конечно, у Джо свой пай в пивоварне, с этим им ничего не поделать, но они могут назначить нового управляющего. И уж точно Сорн, будучи всего лишь учеником пивовара, никак не может быть отнесен к ценным работникам».
– Премного вам благодарен. Ну, а теперь можно мне побеседовать с вашей дочерью?
– Я не против. Сейчас ее позову.
Барнес засеменил к двери; его длинные руки свободно болтались при ходьбе.
– Эй, Лили! – крикнул он.
– Да, на!
– Тут один джентльмен хочет тебя видеть.
Заявление было встречено с вполне различимым хихиканьем, а затем словами, долетевшими сверху:
– Скажи Эду, что я еще в нижнем белье. Пусть подождет.
– Это не Эд. Это джентльмен, который остановился у доктора Каммисона. Давай одевайся, девочка, и спускайся.
Послышался приглушенный вскрик, затем наступила тишина. Барнес просунул голову в дверь гостиной и глубокомысленно произнес:
– К сожалению, мистер Стрэнджвейс, я сейчас должен уйти, а Лили будет через минуту.
Чего бы ни ожидал увидеть Найджел – а услышанный обмен репликами не предвещал ничего хорошего, – то, что вошло в комнату пятью минутами позже, он себе представить не мог. От отца Лили Барнес унаследовала длинное лицо, длинные руки и худое тело, на шаткой основе которых соорудила на диво точное подобие Греты Гарбо. Ее прическа, очевидно, относилась ко временам Кристины Шведской – нечто вроде гривы цвета загара ниспадало ей на плечи; лицо она напудрила до абсолютной белизны, дабы соответствовать предполагаемой белизне кожи прославленной кинозвезды, зато никакого макияжа не использовала, кроме тонкого слоя помады на губах длинного, с опущенными уголками рта. На ней был старый дождевик, и ничего, как заподозрил Найджел, между ним и «нижним бельем».
Сутулясь, держа руки в карманах плаща, Лили прислонилась спиной к двери и сипло промычала:
– Это вы хотите меня видеть?
