– Мы, здесь оказавшиеся, видим. Видят рабочие приехавшие, учительница, ребята. А ребят всюду полно. Согласились.
В воскресенье утром все собрались у скалы, на которой при интервентах стоял часовой. С этой скалы видны все тюремные помещения – самые страшные из бывших в истории. Это не подземелья, не каменные мешки. Бараки тюремные – из тонких досок наскоро сколоченные длинные шалаши, как двускатные крыши, поставленные на камни. В бараках справа и слева длинные ящики во всю длину.
Сначала памятник мне не понравился подобие тюрьмы и цепи.
Вечером я вышел к памятнику. Ветер разбивал о берег волны, далеко бросал холодные водяные брызги, и цепи от ветра позванивали. Я понял замысел художняка Давыдова: от интервенции в памяти остались тюрьмы и цепи.
На шлифованных камнях написано на русском, немецком, французском и английском языках:
ЖЕРТВАМ ИНТЕРВЕНЦИИ ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
Иностранцы, проходящие мимо, могут прочесть и будут знать, что МЫ ПОМНИМ!
Ледокол «Седов» шел навстречу волнам. Волны, разбиваясь, рассыпались мелкими брызгами, и над баком подымалась радуга, бежала до мостика. Снова волна – и новая радуга.
Так нас встретил Океан. Помню, как отошли от берега, – капитан сказал, что не надо запирать каюту. В море за весь длинный путь – от Архангельска до Александровска, оттуда мимо Новой Земли к Земле Франца-Иосифа и обратно через Карское море – каюты не запирались.
Из Архангельска отходили в ясную погоду, но только отошли – туман и дождь мелкий как с привязи сорвался.
– Пройдет скоро, погода временная – Федосья-рыскунья отшумит – и тихо будет,– пояснили мне [11 июня (29 мая) – день Федосьи. В это время на Севере часто дует (рыщет) холодный, резкий, перемеячивый ветер.].
Отшумела Федосья-рыскунья, тихо стало, но хотелось скорее ко льдам.
В Александровске – этом почти брошенном и как будто вымирающем городе – брали уголь. А из города не только жители ушли в Мурманск, но и дома увозят – местами остались только каменные фундаменты от домов. Достопримечательностью города за Полярным кругом был мороженщик. Он стоял около кооператива, или около Народного дома. Весь город (около ста человек) приходил «освежиться» мороженым.
Наконец отошли от Александровска. Пароход вымылся после погрузки угля. Теперь мы идем ко льдам! Чайки долго летели с нами.
9 июля. Идем льдом. Лед серый – может быть, усыпан береговым песком, – а местами белый, сверкающий. Источенный водой лед очень причудливых форм.
