– Возможно.
«Такое серое это небо», – думал Хуан. Там была пустая щель для посадки одного ястреба, который парил в поле зрения над верхушками деревьев с неподвижными крыльями. Ястреб величественно наклонил голову, взмахнул крыльями раз… другой и полетел вверх по течению.
Хуан перевел взгляд ниже, заметил, что за ночь кузов машины превратился в дрейфующий остров из приставших бревен и кустов. На бревнах он видел мох-паразит. Это был старый остров – по крайней мере ему был уже сезон… нет старше. Мох был толстый.
Пока он следил за ним, между машиной и бревнами прошел круговорот. Они разошлись в стороны.
– Где мы? – спросила Рин.
Хуан повернулся и увидел, что она проснулась и села. Она избегала его глаз.
«Что за черт! – думал он. – Неужели она стыдится?»
– Мы там, где всегда были, дорогая Рин, – сказал Чен-Лу. – Мы на реке. Ты голодна?
Она обдумала вопрос и почувствовала, что голодна, как волк.
– Да, я хочу есть.
Они ели быстро и молча, а Хуан все больше убеждался, что Рин избегает его. Она первой вылезла из люка кабины наружу и оставалась там долго. Когда она вернулась, то легла на свое кресло и притворилась, что спит.
«Ну и черт с ней», – подумал Хуан. Он вышел через люк и с силой его захлопнул.
Чен-Лу наклонился вперед и зашептал в ухо Рин.
– Ты очень хорошо вела себя ночью, дорогая.
Она заговорила, не открывая глаз:
– Пошел к черту!
– Но я не верю в черта.
– А я, что верю? – она открыла глаза и уставилась на него.
– Конечно.
– Каждый думает по-своему, – сказала она и закрыла глаза.
По какой-то причине он не смог понять интонацию. Ее слова и действия разозлили его, и он постарался привести ее в ярость тем, что знал о ее вере:
– Ты страшная язычница!
И снова она заговорила, не открывая глаз:
– Это же самое мне говорил кардинал Ньюман.
– Ты не веришь в первородный грех, – захихикал он.
– Я только верю в особого рода чертей, – сказала она и снова посмотрела на него, твердо, не отводя своих зеленых глаз.
– Каждому свое, разве не так?
– Вы сказали это, не я.
– Но ты действительно сказала это.
– Да неужели? – Да, ты сказала это!
– Вы кричите, – сказала она.
Он выждал момент, успокаиваясь, а затем сказал шепотом:
– А Джонни, он был хорош?
– Лучше, чем когда-либо удавалось вам.
Хуан открыл люк и вошел в кабину раньше, чем Чен-Лу смог ответить, и увидел, что Рин смотрит на него.
– Здравствуй, шеф, – сказала она. И она улыбнулась широкой, интимной и разделяющей чувства улыбкой.
Хуан улыбнулся в ответ и скользнул в свое сиденье.
