В десять часов мы подъехали к лаборатории и поставили машину у входа. Как я и ожидал, входная дверь была заперта, а ключ находился у строгого старшины. В холле сидели, повесив носы, четверо посетителей. Я приказал Баласчеву обыскать их и, если у них не будет обнаружено ничего подозрительного, выпроводить отсюда. А сам направился к главному директору.
Как всякий интеллигент в подобных случаях, главный директор выглядел довольно растерянным. Но он все же догадался еще при первом сигнале профессора Маркова объявить по специальному устройству тревогу и закрыть все выходы из здания. Я отметил проявленную им сообразительность и поблагодарил его. Затем я спросил, что он знает о вирусе профессора Маркова и считает ли он, что токсичность этого вируса равносильна токсичности чумной бациллы. Главный директор сказал, что самолично проверил токсический эффект нового вируса и считает, что по своей силе он почти не уступает чумной бацилле.
— Ну да! — воскликнул я, с удовлетворением отмечая, что наконец-то осознал всю важность возложенной на меня задачи. — Ну да, эта штуковина может причинить колоссальное зло, если окажется у врага.
Главный директор развел руками, лицо его побледнело. Это был красивый мужчина с седеющими висками и высоким, слегка наморщенным лбом.
— Да, если эта «штуковина» попадет в руки вредителя… — глухо произнес он и осекся. Замигав, словно в глаза ему ударил ослепительный свет, он продолжил: — Если она попадет в руки какого-нибудь вредителя, столица будет парализована за двадцать четыре часа, вся наша страна окажется под ошеломляющими ударами в следующие сорок восемь часов, а через неделю уже вся прилегающая к ней часть Европы превратится в сплошной лазарет…
Он провел рукой по лбу, на котором выступил холодный пот, и умолк. Должен признаться, в эту минуту и меня охватила паника, какой-то неописуемый страх. Когда-то мне пришлось стоять перед нацеленными на меня автоматами предателей, но и тогда я не испытывал такого отвратительного чувства, черт бы его побрал! Даже желудок свело судорогой. И я сказал себе: «Вот ты хотел отразить настоящий удар, хотел набрать побольше очков, но каково придется тебе теперь, а? Каково придется?»
В эту критическую минуту капитан Баласчев откашлялся и попросил разрешения расставить своих людей, чтобы начать действовать.
— Погоди, — сказал я ему, — дело это очень важное, и потому всю работу будешь вести только по моим указаниям и под моим наблюдением. А сейчас я хочу задать еще один, последний вопрос. — И, обращаясь к главному директору, спросил: — Подозреваете ли вы кого-нибудь и есть ли у вас какое-то объяснение случившемуся?
