Аввакум закурил сигарету.
— Скажите, дорогая, — обратился он к Розе, — что еще видите вы на крышке клавесина?
Роза раскрыла рот, как будто ей не хватало воздуха, затем ответила речитативом школьницы:
— На крышке клавесина я не вижу ничего другого, кроме книги. Она в синем переплете.
Очень хорошо! — мягко усмехнулся Аввакум. Он взял в руки книгу и прочитал: — «Малый атлас мира». Хорошо. Теперь, не кажется ли вам, что в зале это единственный предмет, к которому числа, обозначенные картами, имеют какое-то отношение? — Он начал перелистывать атлас. На каждой из страниц стоят цифры, правда? Другого предмета, который бы содержал цифры, здесь нет. Следовательно, карты имеют отношение только к этой книге. Ну-ка! Сколько в сумме дали две карты?
— Двадцать семь! — с воодушевлением сказала Роза. Аввакум отыскал страницу с этой цифрой. Под картой Африки Роза увидела написанное карандашом слово, но скептик бесцеремонно оттолкнул ее и прочитал вслух:
— «Ключ…»
— Терпение! — подняв палец, предостерег Аввакум. — Давайте теперь раскроем атлас, чтобы была видна страница, соответствующая меньшей цифре — тринадцать. Впрочем, следующая, четырнадцатая страница тут же, напротив. Читайте!
Внизу, под картами Северной и Южной Англии, скептик прочитал:
— «…спрятан в третьем… хлебце слева»!
Все захлопали в ладоши и кинулись к столу, но Роза оказалась проворнее всех, она первая схватила третий хлебец слева и тут же разломила его — бронзовый ключик от потайного замка кладовой действительно оказался внутри хлебца.
Чего только не было на полках кладовой! На противнях рядами лежала форель; на сковороде — жареные фазаны, украшенные перьями, словно гвардейцы; в цветастых тарелках — заливные цыплята; кремы, политые розовым шербетом. Но бессовестный листочек бумаги, приколотый спичкой к подрумянившейся корочке баницы, с цинизмом, на какой был способен только Методий Станилов, пояснял:
«Все это для ваших желудков, ешьте на здоровье! А если вам захочется развеселить свои сердца — вы найдете в расписном сундуке под окном выдержанное вино. Оно из Мелника, льется, как золото, искрится в бокалах, как алмаз! Наберите на барабанчике замка самое прекрасное слово, и это золото и этот алмаз будут ваши. Пейте на здоровье!»
— Вот проклятие! — прошипел, сжав кулаки, Крыстанов и глотнул. — Для моего гастрита мелницкое ви но — что бальзам! И с какой стати этот человек так над нами измывается? Что за шутки? — Он тяжело вздохнул: — Я больше не могу! — воскликнул он и с мрачным видом опустился на стул.
