Существовали также проверки на никотин, на алкоголь, даже на произнесение матерных слов - смотря от чего кодировали.
– Пусть тогда скажет при всех… - Лицо Пуговки внезапно отупело, и требование так и не было предъявлено. Что сказать при всех? «Я люблю Родину»? Теперь, пожалуй, и скажет…
– Пусть принесет больничную карточку! - нашлась она. Артём шагнул из-за стола, одернул пиджак.
– Карточку мне никто на руки не даст, - глухо произнес он, но такая запала тишина, что все расслышали. - А выписку - принесу. Сейчас пойду и принесу… - Неистово повернулся к вестнику и в свою очередь воткнул палец в воздух. - И ты, гад, у меня эту выписку съешь! При всех!..
***
Стратополох был настолько взвинчен, разозлен и встревожен (не бывает же дыма без огня!), что вопреки собственным обычаям воспользовался городским транспортом ради каких-то двух остановок. Выскочив из троллейбуса на проспекте Поприщина, устремился знакомым путем вверх по узкой зеленой улочке, извилисто взбегающей к бело-розовому особнячку поликлиники. И все же, поравнявшись с памятным торцом жилого дома, не мог не приостановиться.
Отчаянная борьба доктора Безуглова с психической эпидемией, иначе говоря, с культом собственной личности, продолжалась. Глухая стена была теперь задрапирована новым живописным полотном, с которого куда-то поверх голов прохожих преданно взирали счастливая девочка и не менее счастливый мальчик - оба, понятно, с юннатскими галстуками на стройных, безупречно чистых шеях. В нижней части плаката значилось: «Спасибо, доктор!»
Пополизаторство (оно же анилингвус), судя по всему, помаленьку превращалось в род искусства. И не придерешься ведь ни к чему! Мало ли докторов на белом свете?
А с другой стороны, стоит ли вообще ломать национальные традиции? Так уж повелось издавна, что с матом у нас борются матерщинники, с алкоголизмом - алкоголики…
Ох, не одолеть вам, доктор, этой психической эпидемии.
Хотя почему бы и нет? Общественная язва, как известно, считается излеченной, когда к ней привыкают настолько, что просто перестают замечать.
***
Проскочив мимо пугающего плакатика на входе «Познавая себя, обессмысливаешь окружающую действительность», Артём миновал одну за другой таблички «Тавматург», «Пивдиатр», «Гиппиатр» - и остановился в конце коридора перед нужной дверью. Открыл, вошел.
– Мне сказали, что я снят с учета!
Добрейший Валерий Львович взглянул сквозь сильные линзы на незваного гостя строгими преувеличенными глазами.
