Тут я вспомнил жиденькие волосенки гения режиссуры и едва не расхохотался. Вовремя удержавшись, состроил серьезную мину и спросил:
– И чем же ты утешила этого озабоченного? Мне, например, вполне хватило бы внимания такой женщины…
Неуклюжий, но комплимент. Марина впервые с интересом посмотрела на меня.
– Враньем. Нет, то, что я ему сказала, на самом деле очень близко к правде. Но Мошкарев наверняка решил, что мне нельзя верить.
– Так что же ты ему сказала? – не выдержал я.
– Что я пошутила насчет журналиста. Ты, мол, мой дальний родственник, с детства страдающий имбецильностью. И твои реакции непредсказуемы…
– Мошкарев, надеюсь, обрадовался? – язвительно поинтересовался я.
– Он попросил больше не водить имбецилов к нему в театр. Они могут все как-нибудь не так понять, а помещением он дорожит…
– Да уж, куда нам до гениев.
Марина оставила мою реплику без внимания. Вместо этого она открыла холодильник и извлекла очередной Катькин кулинарный шедевр. По-моему, это была какая-то рыбина.
– Есть, небось, хочешь?
Я не стал отнекиваться. Вскоре на сковороде зашипело. Мы молча позавтракали. Я засобирался на работу. На вешалке висело выстиранное и высушенное пальто. И когда только Кэт успела?
Одевшись, я выжидательно остановился в дверях.
– Ну давай! – напутствовала меня Марина. – Дуй на заработки!
Я с тоской посмотрел на ее ноги в черных чулках.
– Не расстраивайся! – рассмеялась она. – Как-нибудь встретимся, – и добавила: – Если муж не вернется…
Я вышел из подъезда. В кармане лежали деньги, которые мне всучила Катька («Как-нибудь отдашь…»). В утреннем свете двор казался довольно уютным. Даже качели целы.
«Вот здесь, значит, меня и того», – мрачно подумал я. Интересно, это и в самом деле был Мухрыгин или мне только показалось?
В школу идти не хотелось. Странное дело, мне было неловко. Как я посмотрю в наглые глаза физкультурника? Но идти было надо. Не отдавать же опять урок Сонечке. Да что я, как школьник, в самом-то деле… Надо поговорить с адидасовцем по-мужски. Завести его к раздевалкам у спортзала и… И что тогда? Хрен с ним, как-нибудь само все устроится. Я уже почти пересек двор, как вдруг меня осенило: надо же позвонить Витальке и отменить встречу! И я зашагал назад, к злосчастной телефонной будке.
Интересно, тот грим, что мне наложила Марина, продержится до вечера? Иначе как я заявлюсь к матери своего ученика с такими фонарями? Тут и цветы не помогут.
Вот и телефон. Так, набираем номер. Ага.
