И, лихо козырнув Барышеву, Валя резко повернутась, пошла прочь от танка. Остановилась и, оглянувшись, с дерзким выражением лица, крикнула:
– А еще я в ящике коробку сигар нашла и шоколад, и ножи столовые, и русский самовар, пробитый осколками. Ничего вам теперь не дам, только самовар в ваше пользование оставила – под немецким тряпьем лежит!
И, гордо вскинув лохматую голову, пошла дальше. А старший сержант Беляев, издали слушавший весь разговор, усмехнулся:
– Что, Николай Иванович, конфликт полный?
– И не говори, Толя! – усмехнулся Барышев. – Бунт!
Первый день боя
Ничего более неприятного в тот день погода не могла бы придумать: с утра – яркое солнце, оттепель. Снег на болотных прогалинах и даже в лесу взялся дружно таять, исковерканные бревенчатые дороги кое-где встали дыбом на придавленном грязью мху, а по широким полянам открылись чавкающие трясины, и посиневший снег на них, прикрывавший травы, превратился за какие-нибудь полтора-два часа в утыканные хилым кустарником, предательски заманчивые озера.
Но отменять наступление командование армией не решилось, и наступление началось.
На правом фланге, ближе к Погостью, – батальоны 4-й бригады морской пехоты, на левом фланге, в низине Корыганского мха, – батальоны 1-й отдельной горнострелковой бригады, в центре, прямо против укрепленного противником села Веняголово, – части 80-й стрелковой дивизии.
Так протянулся вдоль текущей с северо-востока на юго-запад немноговодной здесь речки Мги восьми– или десятикилометровый фронт наступления 8-й армии. Обходным движением с левого фланга, устремляясь сначала к юго-западу вдоль дороги на Монастырскую Пустынь, двинулись с исходных позиций три десятка тяжелых KB 124-й танковой бригады полковника Родина. А поддерживать пехоту вдоль фронта на речку Мгу выпущены были три взвода трофейных танков 107-го отдельного танкового батальона майора Б. А. Шалимова.
Было, конечно, много артиллерии, был гаубичный 882-й[11] полк, недавно отпочковавшийся от 883-го полка 54-й армии, ставшего под командованием майора К. А. Седаша 13-м гвардейским. Были «катюши», была авиация, были саперные подразделения и другие части… Но во втором эшелоне, в резерве, как и все последние месяцы в здешнем районе, не было почти ничего. Сил для замены обескровленных частей, для развития наступления в случае успешного прорыва, по-прежнему не хватало.
Всем, однако, казалось, что на этот раз наступающие войска 8-й армии прорвутся к Шапкам и Тосно и совместно с левым соседом – 54-й армией – выйдут к Октябрьской железной дороге по всему фронту, сомкнутся где-нибудь между Любанью и Тосно с частями 2-й Ударной. А затем, раздавив в образовавшемся «котле» всю волховскую немецкую группировку, двинутся единым фронтом на освобождение Ленинграда от опостылевшей всем блокады.
