- Нам нужна не мартовская тетрадь?! - вскричала бабуля, срывая с носа очки, - я прочитала эту муть почти наполовину! Подожди, детка, а, может, ты и права…
- Я вот и думаю… - начала я.
- Черт, с чего мы взяли, что, размахивая руками, Евгюша пытался показать нам месяцы? - перебила меня бабуля, - он эти записи от царя Гороха ведет, на каждый год по 12 тетрадей!
- Я вот сразу подумала, что когда Евгений Карлович руками круги описывал, это все очень похоже на годы было, - с достоинством вставила Катерина.
- А что же ты об этом раньше не сказала? - взвилась я.
- Забыла, - Катерина внимательно прислушалась к своим внутренним ощущениям, - а потом вы меня авторитетом задавили.
- Да ты! - начала я.
- Спокойно, девочки, - примирительно вскинула руки бабуля, - не хватало нам только подраться, и до утра кататься по ковру, выясняя на кулаках, кто что забыл и почему. Двигаемся по двум направлениям - вы с Катенькой отрабатываете версию, что нужная нам информация в декабрьской, двенадцатой тетради трехлетней давности. Я - продолжаю долбить мартовскую тетрадь этого года.
И мы продолжили. Совершенно безрезультатно. Больше нечего добавить, кроме того, что Евгений Карлович невыразимый, безграничный, просто нечеловеческий зануда.
Глава четырнадцатая, в которой Катерина готовит, а я делаю большое открытие
На следующий день настроение у всех было подавленное.
Спать мы отправились около пяти утра. Никто не выразил желания провести ночь в гостиной, сплошь увешанной картинами Евгения Карловича, а потому мы с Катериной устроились в его кабинете. Бабуля, заговорщицки мне подмигнув, отправилась в спальню.
- Буду, девочки, осваивать супружеское ложе, - заявила она, - на новом месте, как говорится, приснись километровая книга приходов-расходов с подробными описаниями и инвентарными номерами невесте, - и хлопнула дверью.
Мы с Катериной свили себе гнездо под огромным письменным столом Евгения Карловича и только собрались отходить ко сну, как от Пашки пришла смска, разумеется, латиницей, как он любит. «Razmestilis v kakom-to pansionate, 4uvstvuju sebja kak v otpuske, kormajt ot puza, vstal poranshe. O4en tebja lublu I sku4aju, ohranniky - prikolnie rebjata, no mobilnik sej4as otberut».
Птицей я полетела к бабуле, долго переводила ей невразумительную Пашкину латиницу и рыдала. Потом пришла сонная Катерина и сказала, что если мы не заткнемся, она вызовет милицию.
Бабуля заговорщицким тоном сообщила, что обнаружила у кровати Евгения Карловича коробку шоколадных конфет, Катерина в момент подобрела и слопала половину. Все это время мы пытались дозвониться до Пашки, чтобы он рассказал, как ему живется, как спалось, не обижают ли его охранники, хорошо ли он покушал, ну и еще тысячу важных вещей. Потом мы пытались дозвониться до Евгения Карловича, чтобы он объяснил смысл своего странного послания, но его и мобильник был уже отключен. Димке мы звонить не стали, во-первых, потому что Димка устроится с комфортом в любой пещере и ест он абсолютно все что угодно, а во-вторых, никакой ценной информацией про Яичкина он не обладает.
