- Скажу, - заметила бабуля, - что мне показалось, будто Евгюша прямо-таки набивался в заложники.
- Тем более! - обрадовалась я, - второе послание - это круг, который он очертил рукой - эту загадку тоже следует разгадать, вероятно, она напрямую связана с первой, заключенной в Таро. А третья подсказка - это число кругов - три.
- Хм, - задумчиво проговорила бабуля, - детка, может быть, я старая дура, но в твоих словах есть что-то похожее на смысл.
- Благодарю, - сдержанно кивнула я.
- Отстань, - отмахнулась от меня бабуля, - ты же сама знаешь, как Евгюша ведет свои записи - на каждый месяц у него отдельная тетрадь, в которую он с маниакальным упорством записывает все, что происходит с его делом.
- А компьютер? - поинтересовалась Катерина.
- Ха, - бабуля выпустила в потолок одно за одним три великолепных колечка дыма. - Ха-ха, - добавила она, подумав немного.
- Понятно, - пожала плечами Катерина, - почему-то я так и подумала.
- Итого двенадцать тетрадей, - пробормотала я, - тогда три круга, которые очертил Евгений Карлович, могут означать третий месяц, то есть третью тетрадь!
- Рада, - раздавила бычок в пепельнице бабуля, - рада, что моя дорогая внучка так хорошо соображает.
На сим мы решили перебраться домой к Евгению Карловичу и прояснить мои догадки на деле. Почему-то нам представлялось, что, как только в наших руках окажется мартовская тетрадь с его записями, смысл его таинственного послания раскроется как на ладони. На деле же мы по уши увязли в скучнейших описаниях и инвентарных номерах. Близилась ночь, невероятно хотелось спать, кофе уже ни на кого не действовал, а Евгений Карлович открывался мне с новой, демонической стороны.
- «6 марта. Инвентарный номер 234546, ручка дверная. Латунь, перламутровая инкрустация, конец XIX века, штучная работа, интересная гравировка», - с чувством продекламировала бабуля, - как меня угораздило выскочить замуж за такого невероятного педанта?
- Он сделал тебе предложение, и ты согласилась, - посчитала своим долгом напомнить я.
- Благодарю, детка, - бабуля водрузила на свой благородный профиль очки в тонкой оправе и снова погрузилась в изучение мартовской тетради. - Это невыносимо, - через некоторое время бабуля подняла голову и измождено потерла переносицу, - я проштудировала 70 страниц убористым евгюшиным почерком, а впереди еще 180.
- Я вот думаю, - проговорила я медленно, - может быть нам нужна не мартовская тетрадь…
- Нам нужна не мартовская тетрадь? - вяло поинтересовалась Катерина с кушетки.
