Он повернул ключ во второй, уводящей в глубь здания двери. Собеседники миновали некое подобие конференц-зала с огромным видеоэкраном и дубовыми панелями на стенах: матовые плафоны причудливо размывали очертания дорогой итальянской мебели. За этим помещением находилась еще одна комнатка, и только уж после, набрав цифровой код и приставив к сенсорной пластине подушечку большого пальца, ушастый ввел Виноградова в святая святых фирмы - так называемый «бункер». И хотя находилось это помещение вовсе не под землей и на защиту от ядерного взрыва не проектировалось, выстрелы из гранатомета его стены и дверь выдержали бы запросто. Средствам электронной защиты от любых форм «несанкционированного проникновения или снятия информации», составлявшим основную начинку «бункера», могла бы позавидовать любая посольская резидентура.
Оба молчали, пока, замыкая специально оборудованное пространство, не встала на место тяжелая дверь - без скрипа, но с мягким причмокиванием герметических прокладок.
Хозяин привычно пробежался по клавиатуре - пальцы его давным-давно уже сами запомнили, какую и когда нажать кнопку, чтобы больше не беспокоиться о конфиденциальности разговора.
- Присаживайся.
Освещение в бункере было яркое - как раз настолько, чтобы не раздражать зрение. Столик, три кресла из легкого пластика, встроенный блок индивидуальных сейфов. Зачем-то - пепельница и пластиковые стаканчики, хотя ни курить, ни похмеляться здесь никому отродясь не приходило в голову.
- У вас ко мне претензии, командир? - не выдержал затянувшейся паузы Виноградов.
- Если бы у меня были к тебе претензии… - веско наморщил лоб собеседник, - ты сейчас кормил бы собой насекомых. Где-нибудь в лесу, на Карельском перешейке. Они любят мясо с душком.
Тон соответствовал перспективе, поэтому Владимиру Александровичу осталось только непроизвольно сглотнуть слюну.
Ушастый продолжил - несколько мягче, с удовлетворением человека, добившегося желаемого эффекта:
- Просто пришла, видимо, пора побеседовать. Поразмыслить вдвоем, подвести итога… Не возражаешь?
- Что вы! Опыт - это, наверное, самое ценное из того, что за деньги не купишь. - Виноградов почти не лукавил.
- Чужой опыт, - отмахнулся старший, - ни хрена не стоит! Если он сам по себе. Редко кто способен пропустить его через собственные мозги, печенку, ребра… Иначе человечество не крутилось бы тысячелетиями на одном месте!
«Очевидно, - подумал Владимир Александрович,- страсть к философским обобщениям - категория возрастная. Каждого, кто дожил до седин и геморроя, вечно тянет поделиться с окружающими секретом, как он этого добился».
