Но перед тем, как столкнуться с пленником анчара, Коваль заметил лапу. Трехпалая коричневая кисть, покрытая жестким волосом, с загнутыми ногтями, торчала… из ствола. Совершенно точно, что ее никто не запихивал внутрь. Лапа выглядела так, словно ее обладатель, в последнем бешеном усилии, пытался вырваться на свободу.
Но дерево не пустило.
– Ого, знатный ловец, – Бродяга похлопал по коре, как будто похвалил могучее спящее животное. – Знатный, знатный… хрен его спилишь, вот дела-то…
Пленник, расплющенный лианой о ствол исполина, лишил Артура остатков веселья. Такого президент не ожидал.
Эта тварь явно родилась не под нашим солнцем.
Распятое на шершавой коре существо лишь отдаленно напоминало человека. Лица у него не было, а похожая на вытянутую тыкву голова наполовину погрузилась в рыхлую древесину. Впрочем, это могла быть совсем не голова или не совсем голова. Выступающий из мускулистых плеч шишак. Под высоким заостренным лбом торчали лишь тусклые, навыкате, глаза, прикрытые двумя парами век. Вместо рта и носа – сплошной бородавчатый нарост, сочащийся серым гноем, и длинные червовидные отростки по щекам, отдаленно похожие на бакенбарды.
Из-под сжатых морщинистых век текли слезы.
Кожа цвета молодой коры или цвета молодой ящерицы, греющейся на солнце, – такие сравнения немедленно пришли Артуру в голову. И точно, как у ящерицы нежно-коричневая кожа беса сползала, сворачивалась сухими струпьями, обнажая темно-сиреневое, совсем не человеческое мясо. Кожа сползала на всех четырех запястьях, перетянутых лианами, – у пленника ловчего дерева оказалось четыре руки. Кожа сползала на коленях, прибитых к стволу длинными ржавыми гвоздями. Конечности выглядели как хлипкие палочки, закутанные в мокрый целлофан, и целлофан этот скатывался чешуей. Зато туловище свистуна удивительно походило на заморский фрукт рамбутан, который Артур пару раз встречал на прилавках универсамов, незадолго до Большой смерти. Мягкая щетина длиной в дюйм покрывала вздувшийся живот и мелко трясущиеся плечи.
«Если это живот», – подумал Коваль. Он прикинул, что лишний коленный сустав и две пары рук не могли добавить монстру прыти в спринте, зато несомненно пригодились бы при лазанье по деревьям. Впереди торчал поросший шерстью бугор, который мог оказаться маткой с ребенком, или раздувшимся желудком, или каким-то совершенно незнакомым науке органом. По бокам от живота коричневая кожа, похожая на подкрылки, обвисала лоскутами, обнажая мясо, а сзади, сквозь нее, прорастали слои хищного дерева.
