– Это он сейчас звонил? – спросила Ирочка.
– Он.
– А что случилось?
Нуклиев махнул рукой.
– Все в порядке, не волнуйтесь. Помните, что мы всегда с вами. Ну, пока! Если потребуются деньги… Или просто физическая помощь…
Ирочка побледнела.
– Разве… разве… нам угрожает что-то серьезное? Прошу вас…
– Муж вам расскажет.
Красина вышла проводить гостей. На лестничной площадке она задержала Олега Борисовича.
– Нуклиев, – сказала она. – Вы единственный из всех, кто кажется мне благоразумным. Скажите честно, что случилось? Только честно…
– Ваш муж…
– Мой муж ничего толком не скажет. Вы же его знаете… Закроется в спальне и будет молчать… Я вас умоляю…
Олег Борисович посмотрел на Ирочку, колеблясь, потом сказал:
– Собственно говоря, здесь никакого секрета нет. Вы бы все равно узнали рано или поздно. Дело в том… дело в том, что вашего мужа… уволили…
– Уволили? – не поняла Ирочка. – Откуда?
– Из института, – пожал плечами Олег Борисович.
– За что? – изумилась Красина.
– Ну… строго говоря, не уволили, он сам уволился, но это одно и то же. Ему предложили переменить тему, то есть прекратить эксперимент и взять что-либо другое. А пока ездить на работу, читать лекции.
– И кто это?
– Заместитель директора по научной части. Тот самый, с которым вы только что разговаривали. Ваш муж, естественно, отказался менять тему.
– Это так неожиданно, – сказала Ирочка.
– Для нас тоже. Коварный ход. Старикан дождался, когда мы все втянулись в эксперимент, и вдруг нанес удар из-за угла.
– Но зачем?
Олег Борисович пожал плечами:
– Ну это просто. Он хочет быть соавтором.
– Так возьмите его соавтором! – вырвалось у Ирочки.
Завкафедрой усмехнулся.
– Он требует пересмотра всей программы эксперимента. Добивается введения преподавания клинописи. Причем как ведущего предмета.
– Клинописи! О господи! – воскликнула Ирочка. – Еще этого только нам не хватало! Лучше уж английский! Это даже сейчас модно.
– Вот именно. Потом он хочет при изучении искусства нажимать на скифскую и древнеегипетскую культуру. В общем, все это сложно. Да вы не отчаивайтесь, – Нуклиев крепко пожал руку молодой матери. – Мы все равно вырастим идеального ребенка. Без клинописи! Уверяю вас – идеальным человеком можно быть и не зная клинописи.
Однажды поздно вечером в квартиру Красиных позвонили.
– Кто же это может быть? – удивилась Варвара Игнатьевна. – Неужто от кого телеграмма?
За дверью стоял человек-коротышка.
– Здрасьте, – сказал человек-коротышка, переступая порог и толкая впереди себя чемоданчик с чем-то позвякивающим. На коротышке было замызганное пальто с остатками каракулевого воротника и картуз с полуоторванным козырьком.
