— Да собственно… — тот чувствовал себя несколько растерянным, не готовый к подобному повороту событий, когда получалось, что он учит бога данным Им самим законам. "Но Шамаш мог забыть…", — напомнил себе караванщик. И продолжал: — Все заключается лишь в нескольких фразах рассказа о Шанти… Это супруга легендарного Гамеша, которая, находясь во власти Губителя, чуть было не убила своего мужа… После суда, добившись для жены замены смертного приговора на изгнание, Гамеш собирался уйти вместе с ней, следуя правилу единой для супругов дороги… Но Совет удерживал его, велел остаться, говоря: будучи над всеми законами лишенных дара, маг подчиняется одному, высшему — Хранитель не может покинуть тех, кого он обещал оберегать от бед перед священным камнем Храма, связывая себя нерушимыми узами с Городом.
— Я достаточно долго был в вашем мире, чтобы узнать его легенды, — толи улыбка, толи усмешка скользнула по губам Шамаша. — Однако это ничего не изменяет, когда вы считаете меня богом… — и вновь все та же боль и тоска заполнили его глубокие черные глаза.
— Важно, кем видишь себя Ты, — Евсей весь собрался. Воистину, он не имел права так говорить с небожителем — смертному не подобает читать нравоучения богу, но… Во имя всего святого, у него не было другого выхода! "Да падут проклятья на мою голову", — беззвучно прошептали его уста, и он продолжал: — Если их Хранителю или служителям удастся убедить Тебя, что, будучи магом, Ты обязан следовать обычаю… В дороге Ты чтил законы каравана, и…
— Ты идеализируешь меня, — усмехнулся Шамаш. — Я всегда поступаю так, как считаю нужным, — его глаза горели таким холодным огнем, что казалось, будто довольно одного взгляда, чтобы обратить все на свете в лед. — Впрочем, вы можете быть спокойны: я связан с караваном слишком крепкими узами и если даже что-то вынудит меня задержаться в одном из встречных городов, моим непременным условием станет то, что со мной останется весь караван. Или горожане и в таком случае будут возражать?
— Нет, но… — караванщики переглянулись. Они и сами не могли понять, что заставляло их избегать самой мысли о возможности остаться в этом городе… Должна же этому быть причина, какое-то объяснение… — Но Ты ведь не хочешь…
— Это правда. Однако в жизни не всегда делаешь то, что нравится. Сейчас для меня куда важнее, чего хотите вы.
— Город… — караванщики переглянулись. В их глазах зажглась надежда… Но только на миг.
— Я всегда боялся, — еле слышно пробормотал Атен, — что однажды мечта исполнится… Из-за Мати… — он и сам удивился, как решился признаться в самом своем сокровенном и болезненном переживании…
