— Что?! Какого… — Взвыл начальник, но я уже выключил рацию. Некоторое время я сидел молча, потом с силой ударил кулаком в землю, еще и еще. Мелкие камни расцарапали костяшки, и я заплакал, слизывая кровь с руки. Господи, как это вообще могло произойти? Так не должно было быть! Неправильность, вопиющая несправедливость всего происходящего жгла меня. Марина должна была ходить по этим зеленым тропинкам, смотреть в синее небо и носить то самое платье с открытыми плечами, а не драться с крысами в вечном тумане!
Если бы только знать, кого за это убить… но кого? Дядьку Петро, который всегда нас жалел? Начальника? Он сам подневольный человек. Может, президента? Но и он подчиняется закону. Во всех этих головах с пятнадцати лет четко прописано, что неинфицированные — угроза обществу.
Подошли угрюмые кураторы, с ними был доктор. Одного взгляда на Марину ему хватило, чтобы понять причину смерти:
— Сердце не выдержало… жалко, юная совсем.
Марину положили в черный мешок и понесли на носилках. Я шел рядом и молча глотал злые слезы, пока не увидел, что мы идем к боту.
— Черт вас дери! Хоть похоронить-то вы могли ее в городе?!
— Не положено. — буркнул начальник. — вот дура. Столько хлопот теперь с документами…
Пламя, что сжигало меня, вспыхнуло, застилая глаза, и, более ни о чем не думая, я врезал начальнику в челюсть. Его ответный удар размазал меня, и, уже лежа на земле, я услышал:
— А этого — сразу в карцер!
Дверь распахнулась, и в карцер кубарем влетел Толик. Я с трудом сфокусировал на нем взгляд:
— А ты… чего… тут?
Толик поднялся и поморщился от гула реактора за стеной.
— Я Мишке врезал при начальнике. С его согласия, конечно.
— Зачем?
— Чтобы в карцер попасть, дурень! Ребята же волнуются за тебя, вот я и решил, что тоже пойду…
Дверь распахнулась, и в карцер кубарем влетел еще один Толик. Я помотал головой, прогоняя видение и спросил:
— Сколько я уже здесь?
— Двенадцать часов. Плохо тебе?
— Как… Двенадцать часов? Значит… еще полтора суток сидеть… странно. Я думал, я тут уже давно… ведь мне уже… — я начал загибать пальцы — …восемь раз приносили еду…
— Тебе приносили еду всего два раза, Максим.
Я замычал от тоски и стукнулся головой о стену.
— Показалось, значит. А тут недавно Марина приходила…
— Марина не приходила. Она вчера умерла, ты забыл?
Марина в углу комнаты игриво улыбнулась. Я засомневался в правдивости слов Толика.
Толик проследил за моим взглядом и нахмурился.
— Ладно… короче, Лиза как узнала, что тебя в карцер заперли, вот, просила передать… — Толик порылся в карманах и извлек крошечную белую таблетку. — на… прими. Она сказала, это чтобы стало все равно.
