Приказ командующего Военно-Воздушными Силами Красной Армии о применении авиационных корпусов резерва Главного Командования был строг и категоричен: использовать лишь на направлениях главных ударов; не распылять сил корпусов на побочные второстепенные задачи; во время затишья тренировать молодой летный состав. Приказ выполнялся неукоснительно.
Воздушной армии придавался также 3-й штурмовой авиационный корпус под командованием генерал-майора авиации Михаила Иосифовича Горлаченко.
В составе 1-го гвардейского истребительного авиакорпуса находились 3-я гвардейская авиадивизия (командир полковник Валентин Петрович Ухов), 4-я гвардейская авиадивизия (командир полковник Владимир Алексеевич Китаев) ; в 3-м штурмовом авиакорпусе - 307-я штурмовая авиадивизия под командованием полковника Александра Владимировича Кожемякина и 308-я - под командованием полковника Григория Прокофьевича Турыкина.
В свою родную 225-ю штурмовую авиадивизию прибыл из глубокого тыла 810-й штурмовой авиаполк. Летчики одеты с иголочки, у них самолеты Ил-2 последнего выпуска. Легче и пружинистей стала походка у командира полка майора М. И. Сапогова - шагает по аэродрому, с трудом пряча улыбку. Одна только забота теперь у него: поскорей бы заполнить весь штат. Вот-вот начнется боевая страда.
Командирский глаз наметан. Вот в этом старшем лейтенанте, прибывшем на должность командира эскадрильи, чувствуется человек, знающий толк в летном деле. Он не со школьной скамьи, однако - из летного училища, где долгое время учил курсантов. Ему можно сказать напрямик:
- Пожалуй, вам, товарищ Резниченко, для начала лучше поработать заместителем у Рогачева.
Майор успел мысленно сравнить этих двух офицеров, равных по званию. Есть у Григория Рогачева, этого спокойного, неторопливого комэска, одно преимущество: уже не раз он выполнял со своей эскадрильей боевые задания, бывал с нею в переделках, находил выход из самых трудных положений.
В эскадрилье его любили не за удаль-лихость, как частенько бывает на фронте, а за простоту и сердечность, что ни в коем случае не исключало обязательных для командира всех качеств ведущего.
Даже любовь к стихам и та оборачивалась в его пользу. Он знал их множество, не стеснялся в подходящий момент прочесть несколько строк боевым друзьям.
Не случайно то один, то другой летчик, особенно из молодых, с чувством повторял любимое командиром четверостишие:
Кто, служа великим целям века,
Жизнь свою всецело отдает
