Если бы я не поехал в тот день на речку и если бы я не взял с собой гитару… Собственно говоря, с гитары все и началось… Но, с другой стороны, без гитары я приехать на речку не мог. С гитарой я не расстаюсь. Потому что я бард.
Пишу я все это к тому, что сейчас мне кажется – тот факт, что я бард, сыграл какую-то, пока еще непонятную роль в моем похищении. Поэтому, наверно, стоит немного рассказать, как я стал бардом и вообще…
Молодежи в нашем дворе немного: Лолита-Маргарита, Гнедой, Баркас и я. Может, поэтому барды обходили нас стороной. Кроме того, у нас нет беседки, а барды любят беседки. Бардов в нашем городе много. Они поделили все дворы на сферы влияния, и горе тому барду, который вздумает нарушить границу. Как только начнет темнеть, барды выходят из квартир на улицу и, собрав своих поклонников, ведут их, как матки пчелиные рои, на свои излюбленные места.
Гнедой, Баркас и я играли в волейбол, когда в арке нашего двора появился бард. Очевидно, бард выдержал жестокую схватку, потому что длинная его грива стояла дыбом, борода была всклокочена, чуть выше колена от джинсов отвалился неправильный четырехугольник, а на щеке виднелась красная полоса. Одна струна гитары волочилась по земле.
Бард оглядел наш двор, равнодушно скользнув по нас взглядом, и заковылял к ящикам из-под пива, которые громоздились возле черного хода магазина. Плюхнувшись на один из них, бард печально поник головой. Нам стало жалко барда. Мы бросили игру и подошли к нему.
– За что они тебя? – спросил Гнедой, как самый общительный из нас.
Бард ничего не ответил. Порыв ветра царапнул порванную струну об угол ящика, и она жалобно тенькнула.
– Может, им в морду дать? – предложил Баркас, поиграв плечами-шатунами.
Бард слабо колыхнулся. Видно, мысль об отмщении согрела его кровь, но потом, вспомнив о новых возможных побоях, он закрыл глаза.
– Принести зеленки? – спросил я, как самый человечный.
– Не-е-е, – покачал головой бард. Голос у него мало чем отличался от блеяния заблудившегося козленка. Наверно, это был еще начинающий бард, он еще не имел своего участка, забрел на чужой, и ему надавали по шее. Впрочем, он был уже в возрасте, видно, поздно спохватился.
– Спой что-нибудь, – попросил я.
Бард впервые поднял на нас глаза. Оба были подбиты.
– Из о-кон ко-ро-чкой… – начал было бард машинально, но потом еще раз оглядел нас и презрительно отвернулся. Наши оскобленные «под канадку» физиономии, видно, не внушали ему никакого уважения.
