Потому что магазин облюбовали грабители. Просто даже удивительно, как часто грабили этот пустой магазин. Придет утром дядька Михай, глядь – фонарь разбит, сторож связан, кладовая выпотрошена дочиста. Особенно воры налегали на соль и пшено.
Несколько раз на грабителей делали засады, но они в эти дни не появлялись, словно предчувствуя недоброе. Зато один раз нагрянули среди бела дня, связали дядьку Михая, несмотря на его отчаянное сопротивление, и умчались на машине.
Роман не любил ходить в этот магазин. С дядькой Михаем у него с первой встречи установилась взаимная антипатия. Романа раздражало в продавце все: и наглый взгляд в упор, и вызывающая поза – спина к стене, костыль на прилавок, и самое главное – абсолютное нежелание заниматься своими непосредственными обязанностями, то есть снабжением односельчан товарами широкого потребления.
Дядьку же, видно, раздражало в Романе подчеркнутое стремление не замечать его, Михая, вызывающего поведения. Роман разговаривал с продавцом всегда вежливым голосом и спрашивал обычно одно и то же:
– У вас печень трески есть?
Дядька начинал сопеть.
– А осетрина горячего копчения?
Продавец перекладывал с одного места на другое тяжелый костыль и по-прежнему молчал.
– А нафталин?
Ни печени трески, ни осетрины горячего копчения, ни шелка натурального, ни тем более нафталина у дядьки не было. У него вообще ничего не было. Достаточно было окинуть взглядом полки.
– Почем холстина – спросил дурачина, – цедил сквозь зубы Михай.
– Что вы сказали?
– То, что слышал.
– Вы хотите сказать, что у вас нет и нашатырного спирта?
Дядька свирепо вращал своими красными выпученными глазами и с треском перебрасывал костыль с одного конца прилавка на другой. Роман еще раз осматривал полки, заваленные всяким хламом.
– У меня к вам просьба, – говорил он на прощанье. – Когда будете на базе, попросите для меня полное собрание сочинений Платона. Или Фейербаха. Что окажется.
– Ученая гнида… – слышал, уходя, за спиной Роман.
…Но на этот раз Романа ожидала совсем другая картина. При виде вошедшего Романа Михай растянул губы в улыбке, показав неожиданно ровные красивые зубы.
– Что-то давно не заглядывали, – сказал он приветливо, если только слово «приветливо» можно употребить к этой мрачной физиономии.
– Здрасьте… – выдавил донельзя пораженный Роман.
– Ну и жарища сегодня.
– Ага.
– Давеча вы вот насчет книжицы антересовались. Так я достал одну.
Продолжая улыбаться, дядька Михай нагнулся и вытащил из-под прилавка толстую книгу в зеленой обложке.
