Мерле была точно такая же, как и накануне. Наверно, она всегда выглядела одинаково. Ее медно-золотистые волосы были так же туго зачесаны назад, очки в роговой оправе были такими же огромными, а глаза сохраняли такое же отрешенное выражение. Она была все в том же цельнокроенном платье без рукавов - и без всяких украшений, даже без сережек.
У меня было странное ощущение, что все это когда-то уже происходило со мной.
Миссис Мердок глотнула вина и спокойно сказала:
- Значит так, сын. Расскажи мистеру Марлоу о дублоне. Боюсь, нам придется все ему рассказать.
Мердок быстро взглянул на меня и снова опустил глаза. Его губы судорожно дернулись. Когда он заговорил, голос его был ровен, устал и тускл, как у человека, делающего признание после изнурительной борьбы с совестью.
- Вчера я уже говорил вам, что должен Морни много денег. Двенадцать тысяч. Потом я отказался от своих слов, но это правда. Я должен ему. Я не хотел, чтобы мама узнала. Он сильно давил на меня, требуя долг. Я, конечно, понимал, что в конце концов мне придется во всем ей признаться, но оказался слишком безволен, чтобы решиться на этот разговор. Дублон я взял однажды вечером, когда она уже спала, а Мерле уже не было дома. Я отдал монету Морни, и он согласился держать ее у себя в качестве заклада, так как я объяснил, что он не сможет получить за нее ничего похожего на двенадцать тысяч, пока не предъявит родословную и не докажет, что не владеет монетой на законных основаниях.
Он умолк и поднял на меня глаза, проверяя, как я воспринимаю его рассказ. Миссис Мердок просто пожирала меня взглядом. Девочка же смотрела на Мердока, приоткрыв рот, со страдальческим выражением на лице.
Мердок продолжал:
- Морни дал мне расписку, что он согласен держать монету в качестве залога и не пускать ее в оборот без предварительного уведомления. Что-то в этом духе. Не могу утверждатиь, что эта расписка была юридически законной. Когда этот Морнингстар позвонил и спросил о монете, я сразу заподозрил, что Морни либо пытался продать ее, либо, по крайней мере, подумывает об этом и пытается оценить ее у знающих людей. Я страшно испугался.
Он снова посмотрел на меня и сострил какую-то гримасу. Вероятно, она должна была проиллюстрировать тот самый страшный испуг. Потом он вынул платок и вытер лоб.
- Когда Мерле сказала, что мама наняла сыщика... Мерле не должна была говорить мне, но мама обещала не ругать ее за это, - он посмотрел на мать.
