В ожидании козы | страница 16

– Ну хватит, опять завелись! – Мать потянула Вада к столу. – Садись, с утра ничего не ел, дурачок. Желудок сморщится.

Вад проглотил слюну.

– Сначала пусть Он извинится, – сказал брат.

– Кто? – не поняла мать.

– Он, – Вад показал на отца пальцем, – что не будет драться.

– Ах ты, щенок! – рявкнул отец и смазал Вада по затылку. – Погоди, я до тебя доберусь. Ты еще ремня как следует не пробовал! Давай, мать, ужинать. Не хотят – не надо! Совсем распустились!

Они сели за стол и стали ужинать. Это было нелегкое зрелище, тем более, что мать все время соблазняла нас то тюрей, то картошкой, то молоком. Особенно ее волновало, что у Вада может сморщиться желудок. Мать даже сделала попытку насильно запихать Ваду в рот картошку, но брат выплюнул ее. Действительно, у Вада просто железная воля.

Остатки ужина мать не стала убирать, а накрыла газетой.

– Может, ночью съедите, – сказала она.

– Жди, – буркнул Вад.

Мы встретились с Вадом возле чашки с тюрей в три часа ночи, самый голодный час суток Мы сделали вид, что не узнали друг друга. Съели тюрю, выпили молоко и молча разошлись по своим кроватям. Какой с сонных спрос? Сонный человек может сделать что угодно.

Утром отец покосился на пустую чашку с явным удовольствием. Он ничего не сказал, но вид у него был довольный. Наверно, он решил, что сломил наше сопротивление. За завтраком отец был в хорошем настроении и долго рассуждал о пользе труда.

– Что умеют делать эти «братья свободы»? – вопрошал он.

– Ничего! – с готовностью отвечала мать, не спуская с Диктатора глаз.

– Я научу их всему.

– Кхм, – хмыкнул Вад и нахально запустил ложку в чашку с квасом.

– Сначала я их научу почтению к родителям, – отец хлопнул Вада ложкой по лбу. – Жди отца.

Никто никогда не бил моего брата ложкой по лбу. Это было неслыханным оскорблением. Вад рванулся вперед и заработал еще одну шишку. Я думал, что сейчас разыграется великое сражение, но ошибся. Вад вернулся на свое место и принялся за еду как ни в чем не бывало. Это было очень плохим признаком.

– Затем, – продолжал отец, – я научу их косить, делать кизяки, плотничать, кузнечить. Я сделаю из них людей.

Я ел квас с самым ироническим видом, на который был способен, но на душе у меня было скверно.

Кончив завтракать, отец сказал:

– Виктор пойдет со мной косить лебеду. А этот, нервный, пусть немного полечится на картошке. Норма – пять ведер. И попробуй не сделай.

В этот день мы впервые с братом разлучились. Вад покорно поплелся перебирать картошку (ох, не нравилась мне его сегодняшняя покорность), а мы с отцом стали собираться на косьбу.