«Может быть, все режиссеры такие, - размышляла Алевтина, - пытаются добиться своего любой ценой, прут на амбразуру, как танки, сметая все на своем пути?» Мамонова, конечно, нельзя было сравнить с Варламовым. Иван Аркадьевич действовал другими методами - более тонкими, более изощренными, давил психологически, искушал, прессовал, внедрялся в самую душу, и человек в итоге ломался, не в силах сопротивляться. Мамонов же просто занудно доставал, но все равно было в них что-то общее. Хотя Мамонову она могла противостоять, а Варламову - нет, безропотно подчинялась ему, словно механическая кукла. В последнее время она и жила, как кукла, которую завели на определенный срок. Она словно остекленела внутри: как зомби, ела, пила, спала… Больше делать было нечего - все хозяйственные вопросы лежали на плечах приходящей домработницы, застенчивой пожилой женщины. И в то же время в душе ее поселился страх, кукольный какой-то страх, ненастоящий - когда боишься неизвестно чего, но все равно боишься. Но хуже было другое. Клим тоже очень изменился за последнее время и вел себя странно. То был дерганым, раздражался по пустякам, срывая на ней зло, то, напротив, становился излишне нежным и трогательно заботливым. В свои дела Клим ее не посвящал, все телефонные переговоры вел из кабинета, как-то замкнулся в себе. Она знала, что Клим от нее скрывает серьезные проблемы в бизнесе, во всяком случае, надеялась, что в этом причина, и жених отдалился только потому, что не хочет расстраивать ее. Надеялась, потому что была готова, могла помочь ему справиться с трудностями. Ради этого и жила в последнее время. И очень хотелось верить, что непонимание между ними не связано с ежедневным молчанием в трубке и Клим не завел себе кого-то на стороне.
Непослушная прядь волос снова упала на глаза, Аля с силой дернула себя за вихор, обиженно засопела и надула губки. Волосы мешали ей жить и дико раздражали.
На журнальном столике зазвонил мобильный, она схватила трубку и гаркнула: «Алло!» Звонил Клим, предупредил, что вернется поздно. И голос у жениха был какой-то жалостливый и виноватый. «Все скоро изменится. Все изменится к лучшему. Все будет хорошо», - как заклинание, повторила она, пощелкала пультом, раздраженно выключила телевизор и уставилась в потолок: нехорошие мысли снова полезли в голову, несмотря на аутотренинг. А ведь она считала, что совсем не ревнива. Ничуточки. Припадочным темпераментным Отелло всегда был Клим, а она ему всегда безгранично доверяла. Пока моталась по Европе, у нее даже в мыслях не было, что Клим может ей изменить. А теперь…
