Мы медленно шли по проселочной дороге. Ночной переход, усталость и ночной бой сказывались и на нас, молодых бойцах. Казалось, час-другой, и мы обессилим. Шли мы, не соблюдая той осторожности, с которой подбирались к хутору. Вокруг стояла гнетущая и усыпляющая тишина, мы слышали только похрустывание размятого гусеницами песка под ногами.
Вдруг сзади послышался шум моторов. Это словно встряхнуло нас. Я с товарищами стремительно бросился вправо, к опушке, в густой кустарник, и мы залегли. Шум приближался, и метрах в пятистах мы увидели, как из леса выехали четыре танка – наши „тридцатьчетверки“. Мы вышли из укрытия и на всякий случай помахали в надежде, что танкисты возьмут нас.
Первый танк остановился, за ним другие, и из открытого люка высунулся по пояс танкист. Из расстегнутого комбинезона виднелась гимнастерка с одной шпалой на петлице.
– Товарищ капитан, возьмите нас, – обратился я к нему.
– Садись, пехота, только крепче держитесь, – сказал он. Увидев у нас ручной пулемет и автоматы, он спросил, есть ли у нас боеприпасы. Я ответил, что в бою почти все израсходовали. Он посетовал, что для автоматов у них ничего нет, а вот для ручного пулемета могут поделиться патронами. И дал нам цинковый ящик с патронами, которыми мы тут же зарядили четыре диска. Пока мы возились с дисками, капитан исчез в танке и через несколько минут вылез с парой дисков.
– Поделимся и этим, к своим, наверное, без боя не прорваться.
Танки, проехав пару километров по проселку, вырвались на прямой большак и прибавили скорость. Через полчаса мы были перед переправой через небольшую речку. Капитан-танкист вылез наполовину из люка и сказал:
– Не могу понять, что это за речка. На карте ее нет.
Тут появился полковник Терещенко в сопровождении пехотного капитана. Он подошел к головному танку.
– Поворачивай танки к опушке, маскируйте машины и будете прикрывать переправу, – кричал он капитану-танкисту.
– У меня приказ, – ответил капитан и опустился в-башню, закрыл люк.
Я дал отмашку ребятам, и мы как горох посыпались с брони. Головная машина тронула, за ней другие.
– Стой, расстреляю! – бешено кричал полковник, вытаскивая из кобуры пистолет.
Затем он выстрелил по броне. Танки круто развернулись и помчались в северном направлении.
– Командира танкистов под суд! – в бессильном гневе кричал Терещенко капитану, который сопровождал его. Но сам он понимал, что ничего не сделает с непослушным капитаном в этой обстановке.
