И вот взвилась зеленая ракета. Первый снаряд «тридцатьчетверки» зажег бронетранспортер. Другой поднял на дыбы автомашину и поставил поперек дороги, следующая за ней машина уткнулась в кювет. Немцы стали прыгать из автомашин и разбегаться в разные стороны. Еще не показалась красная ракета, как отделение, находящееся на противоположной стороне дороги, открыло огонь из всего оружия, каким располагало.
Как после выяснилось, это отклонение от принятого плана случилось потому, что кустарник, в котором завели первое и второе отделения, находился от дороги метрах в тридцати. Когда ударили орудия наших танков, немцы бросились к кустам и могли смять засевших там бойцов. Поэтому им пришлось не медля, почти в упор расстреливать врагов. Некоторые из них стали прыгать в противоположную сторону, то есть к нам. Но поскольку мы были дальше от дороги, нам не грозило такое. Я вначале намеревался дать команду «Огонь!», когда немцы приблизятся к нам метров на полсотни, но не выдержал, скомандовал раньше и одновременно нажал на спусковой крючок автомата, когда немцы еще не дошли до вешек, обозначающих 70 метров, которые я поставил, чтобы бойцы могли лучше пользоваться прицельной рамкой.
Встретив огонь, немцы заметались, но потом опомнились, залегли и стали отвечать нам огнем. Наши танки из своих орудий били по колонне. Горело несколько машин, в том числе и легковой автомобиль, который валялся вверх колесами в кювете. Не то я растерялся, не то увлекся боем и позабыл, что должен командовать отделением. Метрах в сорока от меня выскочили трое немцев и, стреляя на ходу, бежали на меня. Я дал две короткие очереди. Только один из них остановился и, скрючившись, уткнулся в землю. Я думал, что мне пришел конец. Но тут же мой сосед с ручным пулеметом скосил их. Я израсходовал два диска и убедился, что мой огонь не очень-то эффективный. По отдельным фашистам приходилось давать по три очереди, прежде чем уложить их. Тут у меня мелькнула мысль: а как прав был Егоров, который настоял на том, чтобы каждое отделение усилить добавочным ручным пулеметом.
После того как мы отбили наседавших на нас немцев, наступило непонятное затишье, прерываемое отдельными выстрелами и очередями. Что это означало, выяснилось потом. Опомнившись и оценив обстановку, противник понял, что в засаде не так уж много сил. Уцелевшие фашисты помаленьку стали сбиваться в свои подразделения и постарались атаковать нас, постепенна приближаясь к нашей засаде. На опушку леса немцы вытащили несколько орудий, которые, кстати, вовремя заметили наши танкисты. Это помогло быстро подавить, пушки противника. Но и наш орудийный огонь стал жиже: у одной «тридцатьчетверки» заклинило пушку. Чувствовалось, что обстановка резко меняется.
