– Ты колдун? – спросил я.
Здоровяк нахмурился.
– Чего? – он явно не понял вопроса.
– Мне сказали, что в этом доме живет колдун.
Несколько секунд он рассматривал меня, как полоумного. А затем… затем, кажется, его осенила какая-то мысль. Потому что жесткая складка рта вдруг расслабилась, краешки губ поползли вверх, он запрокинул голову назад и стал ржать.
Разве я сказал что-то смешное?
Насмеявшись вдосталь, здоровяк снова уставился на меня – на этот раз снисходительно, даже с сочувствием.
– Зря ехал, – сообщил он.
– Почему?
– Обманули тебя.
– Жаль, – угрюмо сказал я. Мне было не до смеха.
– Издалека ехал? – полюбопытствовал мужчина.
Я неопределенно кивнул.
– Специально к нам?
Я покачал головой, но он, кажется, этого не заметил.
– Сказки про нашего дурачка, гляди, уже по свету гуляют, – посмеиваясь, произнес он.
– Вашего дурачка? Он кивнул.
– Братец Аны, жены моей. Дурень редкостный, да и тунеядец к тому же. Ниче делать толком не умеет, тока руками размахивать да про всякую херню рассуждать. Но не колдун он. Ниче не умеет.
– Совсем ничего? – уточнил я на всякий случай.
– Совсем. На него глянешь тока – сразу сам поймешь, что к чему.
Я усмехнулся.
– Можно взглянуть?
– Не, нельзя. Нету его. Опять на ночь глядя в лес умотал. Ты это… оставайся, если хочешь. Переночуешь у нас, а утром своей дорогой поедешь. Темно уже.
– Нет, спасибо.
– Ну как знаешь.
Я забрался в седло и поехал на запад. Уже на окраине деревни подумал, что стоило бы остаться – если не мне, то лошади требовался отдых. Но возвращаться не стал. Переночую в лесу.
Выбирая подходящее место для ночлега, я заметил вдалеке, между деревьями, огонек.
Подойдя ближе, я увидел расчищенную полянку и юношу, явно собирающегося приступить к некой магической процедуре. Мне стало любопытно. Очевидно, это и есть тот самый дурачок, про которого мне говорили.
Юноша начертил два круга, изукрасил их заумными знаками, в один круг встал сам, а на другой начал показывать руками, время от времени бросая в стоявшую рядом жаровню какие-то вонючие травы и торжественно произнося непонятные мне слова… вероятно, это было Искаженное Наречье, только перевранное до немыслимой степени. Я так и не понял, кого он собирался вызвать. Но кто бы он ни был, этот неизвестный некто, он не пришел. Юноша был разочарован. Понурившись, он постоял в кругу какое-то время, затем поелозил ступней, стирая часть линий. Устало опустился на землю. Он так переживал свою неудачу, что заметил меня только когда я сел рядом.
