На другом берегу реки Льюис Телмарид поднял правую руку. С отвратительным чавкающим звуком лопнули тела семи мертвецов. Чудовищный, непередаваемый смрад поглотил противоположный берег. Трупный запах был таким густым, что казалось – здесь разлагаются не семь, а десятки тысяч человеческих тел.
Лошади новоприбывших сходили с ума и бросались в стороны, всадники теряли сознание и падали на землю. Те, кто еще не успел вступить на берег, поспешно повернули обратно, ругаясь, оплевываясь, зажимая руками рты и носы.
Эдрик с интересом наблюдал за происходящим. Потом перевел взгляд на своего спутника. Льюис уже опустил руку и теперь молча сидел в седле, глядя на текущую воду. Почувствовав, что на него смотрят, обернулся.
– Это их задержит, – произнес он.
«Логика в его безумии все-таки есть… – подумал Эдрик. – Посмотрим, что будет дальше».
* * *
Вечером они увидели Сайбо – укрепленный городок на холме. К городу путники не приближались. Пересекли дорогу, ведущую к переправе, миновали заболоченное поле, достигли леса…
– Остановимся здесь, – предложил Льюис, придерживая поводья.
Эдрик собирался провести в седле еще несколько часов – до тех пор, пока совсем не стемнеет. Но он не стал возражать. Он почувствовал, что его спутник хочет остановиться здесь – и не столько предлагает, сколько просит об этом. Эдрику стало интересно.
Любопытство его, впрочем, было скоро удовлетворено. Расседлав Ягоду и быстро умывшись у ручья, Льюис сообщил:
– Мне нужно отлучиться. На несколько часов. Не следи за мной.
Эдрик, в этот момент достававший из переметной сумы сушеное мясо и гречневую крупу – их нехитрый ужин, – остановился.
– Ты куда? – спросил Мардельт.
– В город.
– Зачем?
Льюис помолчал, а потом, придя к выводу, что проще объяснить сразу, чем бесконечно уходить от ответов, сказал:
– Я истратил слишком много сил сегодня. Мне нужно восстановиться.
– А, понятно… – Эдрик испытал легкое разочарование от того, что причина их остановки вблизи города оказалась такой незатейливой. Как все банально, оказывается: кровопийца жаждет крови… Он позволил скуке и разочарованию отразиться в своем голосе, когда задал следующий вопрос:
– Ты ведь выпил душу одного из солдат на берегу. Тебе что, мало?
Льюис кивнул. Полное безразличие к проблемам морального порядка, выказываемое Эдриком, как бы ставило их двоих на одну плоскость, позволяло говорить на одном языке. Если бы тот же самый вопрос был задан иным тоном, Льюис не стал бы отвечать. Но Эдрик не выказывал ни одобрения, ни осуждения. Как будто бы они говорили о приготовлении салата или резьбе по дереву. Голые факты, без всяких оценок «хорошо-плохо»… Льюис сказал:
