– Это кто там еще? - строго спросил Яшка.
Одна из трех безмолвных доселе фигур, сидевших у дальней стены камеры, зашевелилась, и на свет вышел прилизанный брюнет с жидкими усиками под вислым носом.
– Засохни, фитиль, - небрежно бросил он Яшке, подсмыкнув драные галифе, из-под которых торчали тесемки кальсон. - Твоей пролетарской жизни осталось на две затяжки!
Длинными желтыми пальцами он выудил из жилетного кармана крохотный чинарик, сунул его под усики и поджег фосфорной спичкой, ловко чиркнув ею о ноготь. Вспышка осветила его голые, расписанные татуировками плечи, костляво торчащие из вырезов жилетки.
– «За вами вскорости придуть конвойные…» - пропел брюнет, опускаясь на корточки перед Катей. - И это будет из печальных картин. Может, обнимемся на прощание?
Он выпустил ртом дымное колечко и тут же втянул его носом.
– Отвали, - сонно сказал Егор, незаметно сжимая пальцы в кулак.
Чем-то неприятно знакомым веяло от этого камерного артиста. Словно из прошлого вдруг пахнуло незабываемым ароматом Бутырского следственного изолятора, где Егора пытались расколоть на показания против отца.
– Мадемуазель, я ж нюхом слышу вашу нерастраченную страсть!
– чернявый, казалось, совсем не обращал внимания на Егора, но двое его приятелей у стены незаметно поднялись на ноги и вразвалочку двинулись к Яшке, свирепо буравящему взглядом затылок назойливого уголовника. - К чему терять последних минут? - продолжал тот.
– Обидно будет, если такое зеленое море, как ваши бездонные глаза, прольется слезами на этот грязный пол!
– Слышь, ты, морда бандитская! - вскипел Косенков. - Отойди от девчонки, тебе говорят!
Чернявый ухмыльнулся, сплюнул пахитоску себе под ноги и аккуратно затоптал босой пяткой.
– Молодой человек - грубиян, - продолжал он, не оглядываясь на Яшку. - Это зря. Перед смертью не надо поганить язык. Скажи одну пару слов, но скажи в масть. И женщины будут долго плакать.
– Яша, сзади! - предупредил Егор и приготовился, не вставая, пробить с носка прямо в челюсть чернявому.
Косенков живо обернулся к двум громилам, маячившим за его спиной.
– Ну-ну, подходи, фартовые! Спробуйте рабочего кулака!
– Не надо кипежу! - поморщился чернявый. - Ребята никого не тронут. На что им чужая работа? - усики его растянулись в нитку над золотозубой улыбкой. - Таких закройщиков, как здешние тюремные муравьи, даже бесполезно поискать! - сказал он Кате. - Один чик, и вы будете иметь головы ваших друзей в свое полное распоряжение!
