Пораженный Жигдель уставился на бонпо.
– При дворе короля? - пролепетал он. Хотя он был процветающим торговцем, однако его мечты никогда не простирались дальше покупки еще одного яка, новой пристройки к дому, новой делянки проса. Слова бонпо показали, как мелки были прежде его стремления. Подумаешь, еще один як! Ведь его сын может стать приближенным короля! Он представил сына взрослым - мужчиной моложе его самого, в черной чубе из тончайшей шерсти, перепоясанной кушаком с бирюзой и драгоценностями чистой воды.
Вытащив из сумы несколько монет, Жигдель сунул их в ладонь колдуну.
– Благодарю, - радостно сказал он. - Благодарю тебя, мудрец!
– Запомни, - сказал бонпо, - он может стать крестьянином. Счастливым человеком, работающим в поле.
Жигдель кивнул и попрощался с бонпо.
По пути домой он гадал, почему бонпо так неохотно сообщил ему добрую весть. Не иначе, праведник полагал, что духовное просветление важнее богатства. Конечно, это так. Но стать придворным короля…
* * *
Бонпо не обманул: жена Жигделя произвела на свет мальчика - крикливого крепыша с густыми черными волосиками и круглым красным личиком. Взяв свое дитя на руки, Жигдель заглянул в его темно-карие глазенки. «Придворный советник, - подумалось ему. - Человек, исполненный могущества и мудрости…»
– Быть тебе великим, - сказал Жигдель ребенку. - Великим!
Ребенок замигал, глядя на отца, и воплем оповестил о желании есть.
Жигдель назвал сына Кира, в честь шерпа, первым перешедшего Нанпа Ла и открывшего перевал между Тибетом и Кумбу. Шерп Кира Гонбо вырос в деревушке в долине Кумбу и все детство провел с местной ребятней. Но мать с отцом ни на минуту не забывали, что ему предначертаны великие дела.
Когда он помогал матери на гречишном поле, то и дело спотыкаясь о комья земли, она твердила ему:
– При дворе ты будешь вкушать тончайшие яства и никогда не замараешь рук.
Когда гонялся по просяному полю за бабочками и стрекозами, она повторяла:
– При дворе ты будешь носить драгоценные украшения, превосходящие этих бабочек яркостью и красотой.
Когда помогал отцу торговать на базаре тибетской шерстью, Жигдель напоминал:
– При дворе ты будешь носить одежды еще чудеснее.
Конечно, Жигдель и Бхоти в жизни не бывали при дворе и не видали короля. Король жил в далеком городе Катманду, до которого от Кумбы было много дней пути. Но это не мешало им мечтать. Зимними вечерами, варя на очаге кашу из цампа, Бхоти Афе представляла себе ослепительные украшения на шее сына. Отправляясь по своим торговым делам и погоняя по тропе своих яков, Жигдель воображал сына хозяином стада из сотен голов: слуги нахлестывают косматую скотину, а та оглашает горы звоном серебряных и золотых колокольчиков.
