– Хорошо, товарищ Олива, действуйте.
Наборщик встал.
– Да, чуть было не забыл! Скажите, вы нам печать сделать не можете?
– Я, конечно, не гравер, но, пожалуй, сделаю. Вам-то ведь не очень фасонистую. Хе-хе… – Морщины на его лице зашевелились, а в уголках глаз собрались веером. – Ну, всего хорошего. Присылайте ребят к пяти утра.
Раевский на минуту задержал в ладони черную от свинцовой пыли руку Оливы.
– Почему вы не в партии, товарищ Олива?
– Стар уж… Где мне! Пусть уж молодые. А я подсоблю. Меня если и повесят, так не жалко – свое прожил. Конечно, умирать никому не охота, но все же молодому это тяжелей. – Он посмотрел на Раевского поверх очков строго и, как показалось Сигизмунду, укоризненно.
Когда Олива вышел, Раймонд вошел в комнату.
– Вот что, сынок, мы поручаем тебе организацию коммунистического союза молодежи. Партии нужны сторожевые и разведчики, преданная молодежь. Ты сам видишь, мы в стане врага. От одного неосторожного шага, движения – может погибнуть вся организация. Молодежь иногда неосторожна по неопытности, вот почему прием в союз новых товарищей – весьма важное дело. Принимать можно только отважных, сознательных, готовых пожертвовать даже жизнью. Представь себе, что мы приняли труса и он почему-либо попадется в руки жандармов. Он ведь выдаст всех в надежде спасти тою шкуру. Его революционности хватит только до первого ареста. Есть такие любители опасных приключений. Наша борьба для них – не кровное дело. Они играют в революцию. Этим чаще всего страдают интеллигентики, начитавшиеся приключенческих книг. Когда дело от игры переходит к смерти, то они начинают трусить. Основное ядро будущей организации мы наметим вместе. Кого ты считаешь наиболее достойным?
Раймонд задумался.
– Я не знаю, отец. Это ведь так серьезно, – прошептал он наконец.
– Хорошо, я помогу тебе. Что ты думаешь об Олесе Ковалло? Она из хорошего рода. Их двое – отец и дочь. Кровная связь – кровное дело. Она, кажется мне, смелая девушка.
– Да, мне тоже так кажется.
– Ну вот! Один товарищ уже есть. Дальше, кого ты знаешь?
Раймонд долго молчал, затем сказал:
– Сарра Михельсон. Ее Шпильман с работы прогнал, а хозяин дома сегодня выкинул их на улицу. Так и сидят во дворе на сваленных вещах. Я ее только что видел, им некуда деться… Как бы им помочь, отец?
Раевский что-то обдумывал.
– Пусть переезжают к нам.
– Но где же они поместятся? Здесь и так повернуться негде, а их шестеро. Потом вещи…
– Ничего, нам отсюда все равно надо уйти. Ты же знаешь, что по городу уже рыщут. Нас не сегодня-завтра нащупают. Пусть переезжают с вещами, распоряжаются, как хотят. А нам придется расселиться в разных местах. Я поселюсь у Ковалло, мама – у тети Марцелины, а ты у кого-нибудь из товарищей… Ну, мы с тобой отвлеклись. Значит, Сарра. Хорошо. Кто еще у тебя на примете?
