– У нас у всех голова кругом идет, – откликнулась с опозданием Вика. Она тоже выпила. – Рассказывай!
Макс промолчал, сосредоточенно пережевывая бутерброд, стремительно исчезнувший за сомкнувшимися зубами. «Вот же монстр! – мысленно покачал головой Виктор. – Но есть в нем особое обаяние. Не откажешь. Бабы должны просто…» – Виктор споткнулся об эту мысль, как о булыжник, и помрачнел, вспомнив о бедной девочке, лежащей сейчас в медицинском отсеке.
– Ладно, – сказал он вслух. – Слушайте. Только я кушать буду с вашего, дамы и господа, позволения. – Он ехидно улыбнулся Максу. – А то жрать хочется… – ухмылка Вике, – так, что сил просто нету терпеть.
Виктор демонстративно откусил кусок бутерброда побольше, решив, что начнет говорить, только закончив жевать.
– Полковник, у вас дурная манера интриговать по любому поводу, – сказала госпожа Йя, проследив за тем, как тщательно пережевывает Виктор пищу. – Ё, мой смарагд, налейте мне еще.
Ветерок пролетел по лицу Макса – «Именно так!» – и его светлость Ё улыбнулся госпоже младшей Йя улыбкой поощрения младших и покровительства достойным. Бутылка исчезла со стола и оказалась над ее стаканом столь стремительно, что Виктор с трудом удержал в поле зрения траекторию ее движения. Короткий толчок, и тугая струя ударила в стенку стакана – без брызг! – наполнив его сразу на треть, а бутылка оказалась уже над стаканом Виктора.
«Ну, если вам так хочется, сыграем вашими картами», – усмехнулся в душе Виктор.
– Мне следует удалиться? – Голос полковника Абеля Варабы был холоден, как сталь, а глаза мертвы, как лед.
– Ни в коем случае, аназдар! Прошу вас. – Ладонь его светлости среднего Ё легла параллельно столешнице. – Вы мой гость и друг. – Ладонь повернулась ребром к столу.
– Шуата[54], милый! – Голос светлой госпожи Йя поднялся и опустился, обозначив сожаление, граничащее с раскаянием. – Ты не смеешь обижаться на свою виштзой! – Интонация виртуозно выразила раздражение с оттенком извинения.
– Порезвились, и хватит, – угрюмо буркнул Виктор, «оттаивая». – Дайте доесть бутерброд. – И он с остервенением принялся пережевывать хлеб с ветчиной. Больше ему никто не мешал. Его светлость Ё меланхолично попивал виски, время от времени забрасывая в себя очередную порцию пищи, а светлая госпожа Йя, при всей утонченности ее манер, буквально сметала бутерброды с подноса один за другим. Таким образом, в течение нескольких минут за столом царило сосредоточенное молчание. Затем, вытерев губы носовым платком – салфеток на столе не оказалось, – Виктор достал сигареты и, предложив сначала Виктории, а затем и Максу, закурил.
