Лебедев поблагодарил командиров взводов и связался с артиллеристами. Те, со своей мощной техникой, могли сообщить дополнительные данные. Но оказалось, что такие мелочные цели, как отдельные группы противника, их в данной ситуации не интересовали, – бить по ним далеко, точности попадания не жди, а снаряды приказано экономить. Майор попросил артиллеристов уточнить непосредственно на НП интересующие его вопросы и занялся документами. К утру приехал полковник Петров и спросил так, словно Лебедев не был в госпитале, а все время оставался в штабе:
– Что от Матюхина?
Лебедев доложил и не удивился поведению полковника: все правильно. Раз на рабочем месте, значит, должен работать.
– Хорошо. Я немного отдохну, а вы подежурьте.
– Как с остальными?
– Нормально. Маракуша – толковый офицер. Переход организовал умело, воспользовался болотом, наделали фашин с помощью саперов и переползли… Да… Вот что самое главное – от недосыпа голова звенит, начинаю забывать. Сегодня забросили к партизанам взвод из дивизии Лунина. Самолет вернулся, пилоты доложили, что все в порядке – сдали с рук на руки. Высадились глубоко в тылу. Но от аэродрома разведчиков перебросят прямо к ближним партизанам. Вместе с ними наши должны будут пощупать противника с тыла, с запада и в случае нужды организовать диверсии. Связь с этой группой держим по радио. Радисты стоят вот здесь, – полковник показал на карте точку. – Километра два западнее Радова. Днем не забудьте проехать к радистам и проверить, как идут дела. Слепить за этой группой будете лично. А мы с Маракушей в эти дни займемся еще одной группой.
Они попрощались.
Позвонили артиллеристы и стали подробно докладывать о выполнении его просьбы. Сведения подтвердились. Противник вел прочесывание местности, используя собак. И это погасило радостное настроение. Майор уткнулся в карту, раздумывая, чем можно помочь разведчикам, над которыми нависла беда.
Зазуммерил телефон, и Лебедев снял трубку с досадой: мешают думать.
– Майор Лебедев, – буркнул он в трубку.
– А-а! Явился герой ночных сражений, – зарокотал командармовский голос. – Шею не совсем свернули? Нет? А надо бы, чтоб понимал – лихость в таком возрасте, а тем более в таком чине до добра не доводит. Ну ладно, ладно, не сопи. Главное, живой и при деле. Так вот, как там с вашими делами?
Лебедев доложил – четко, ясно, но отчужденно-деловито: он еще не знал, как оценивает его поведение командарм. Судя по голосу и грубоватым шуткам, все в порядке. Но… Но лучше не расслабляться.
