– Да нет… – Я пожал плечами. – Считай, что твой контракт закончен, радость моя! Твоя голова кружится от сладкого запаха грядущей свободы?
– Нет. – Просто ответила она. – В моей жизни и без того хватало свободы… и одиночества, которое приходит вместе с ней. Ты не предложил мне ничего нового.
– А я и не собирался предлагать тебе ничего нового. – Печально усмехнулся я. – Прощай, дружок… Да, и не нужно загадывать одиноким скитальцам эту дурацкую загадку про юношей, склонных к мужеложеству, ладно? Лучше попробуй мои новые загадки. По крайней мере, они действительно смешные… А если тебе попадется кто-то из моих школьных приятелей – в чем я, честно говоря, здорово сомневаюсь! – у него будет шанс уйти живым из твоих нежных лапок.
– Не думаю, что мне еще когда-нибудь доведется встретить путника и загадать ему хоть одну загадку. – Голос Сфинкса показался мне бесконечно усталым. – В этой пустыне и раньше было не слишком-то людно, а уж теперь…
Скоро ведь людей не останется вовсе. Для того ты и вернулся, я правильно понимаю?
– Поживем – увидим. – Неопределенно хмыкнул я. – Прощай, киска!
– Мне было приятно убить тебя, Владыка. – Неожиданно сказала она. – Мое счастье было коротким – всего несколько секунд! – но это лучше, чем ничего.
– Правда? – Удивился я. – Что, неужели я был такой законченной сволочью?
– Нет. – Вздохнула Сфинкс. – Но я успела возненавидеть тебя, Владыка.
Когда-то ты заставил меня возникнуть из небытия, твое необузданное воображение придало мне этот уродливый облик, ты пожелал, чтобы в моем зверином теле поселились сердце настоящей женщины и ясный разум мудреца – просто потому, что тебя это забавляло…
А потом тебе все надоело, и ты исчез, а мне пришлось несколько тысяч лет скитаться по этой пустыне, изредка развлекая себя беседой с заплутавшими путниками. Я тосковала по тебе, а теперь ты пришел – и опять уходишь.
Ничего не изменилось. Зачем все это?
– Чтобы было. – Я пожал плечами. – Тогда мне действительно казалось, что этот прекрасный мир станет еще забавнее, если в нем появится существо вроде тебя…
Насколько я припоминаю, я много чего тогда натворил, и твое рождение – далеко не самая большая трагедия! Впрочем, если тебе так уж не нравится твое существование, можешь исчезнуть, я не против!
Несколько секунд я с равнодушным недоумением созерцал следы огромных львиных лап на сияющем песке. Сфинкса больше не было. Она исчезла мгновенно, я даже договорить не успел.
– Ну что ж, – грустно улыбнулся я, машинально поглаживая белую шерсть Синдбадапешехода, – будем считать, что под этим великолепным небом никогда не бродили Сфинксы. Выдумки все это… и, судя по всему, именно мои дурацкие выдумки!
