Чья-то рука завладела моей, надо мной нависла чья-то тень.
– Сюда.
Сынок висел на моей икре, как гиря, но я покорно тащила его, а он терпеливо молчал. Выходя из наблюдательной рубки, я заметила в иллюминаторе абрис континента и узнала Азию. Мы приблизились к Земле. Очертания континентов остаются неизменными в бесчисленных вселенных - неподвижная основа под тонким изменчивым слоем живой краски. Какова же жизнь в далеких мирах, на континентах иных очертаний?
Следующая комната тоже была темной, но я увидела огонек свечи за занавеской. Тень, сопровождавшая меня по коридорам, вернулась в смотровую рубку и задраила люк. Теперь до меня доносился звук дыхания всего одного человека. Это было не мое дыхание!
Меня пробрала дрожь. Видимо, нас собираются прикончить. Разумеется, как прокормить столько ртов? Воздуха на корабле тоже в обрез, как и всего прочего. Бедный Сынок, из-за своей преданности ты погибнешь раньше срока…
Справа от меня виднелся женский силуэт. Я повернулась к ней. Она вздохнула. Я уже поняла, что она невероятно стара: ее дыхание скорее походило на стон, сухие губы разомкнулись с треском, веки разлепились с хлюпаньем. Огонек свечи отклонился. Привыкнув в темноте, я различила прозрачный треугольник занавески.
– Здравствуй, - сказала женщина. - Тебя зовут Фрэнсис Женева? Я кивнула и, опасаясь, что она плохо видит, сказала:
–Да.
– Меня зовут Хуниперо. - «X» она произнесла с испанским придыханием. - Я была командиром дальнего космического корабля «Каллимах». Ты тоже командовала кораблем?
– Нет, - ответила я. - Я была просто членом экипажа.
– Что с вами произошло?
Я попыталась ответить лаконично, давясь кашлем. Мое горло пересохло, словно древний пергамент.
– Тебе не трудно подойти ближе? Я тебя плохо вижу. Я послушалась.
– На твоем корабле почти не осталось компьютеров и банков данных, - сказала она. Я почти не различала ее черт, хотя она, наклонившись ко мне, внимательно меня изучала. - Но мы овладели твоим языком благодаря приборам индейца. Он не сильно отличается от нашего древнего языка, но мы на нем уже не говорим. Многие из вас могут общаться, и это очень полезно. Эти грудные младенцы, немийцы, всегда знают, как поступить. Они неоднократно участвовали в наших путешествиях.
– Могу я спросить, что вам нужно?
– Чтобы тебе стало понятно, я должна объяснить… Я сотни раз переживала mutata. Вы называете это Разрывом. Но мы - моя команда и я - еще не нашли свой дом. Команда не должна оставлять попыток, но я долго не протяну. Мне уже больше двух тысяч лет от роду, и мой поиск близок к концу.
