У них состоялся серьезный разговор.
– Все уже написано, – говорил Борис, когда они сели ужинать. – Повторять зады я не хочу. Скучно, противно и унизительно. Как на уроке, когда списываешь с учебника.
– От тебя это уже не зависит: хочешь ты писать или Нет. Если тебя природа снабдила пригласительным билетом в зал, где идет диспут на тему «Зачем мы?» и где в президиуме сидят великие, ничего обидного нет постоять на балконе, а потом послать в президиум записку. Например, «Шаганэ ты моя, Шаганэ». А вдруг твоя записка окажется той каплей, наполнившей чашу, которую наполняло человечество в течение тысячелетий. Ты просто не можешь не прийти. Не каждому присылают пригласительный билет. Пусть шанс один из миллиарда, но он существует.
– Вы уверены, что билет мне этот послан?
– Пока нет. Даже на балкон. Но думаю, что заглянуть в дверь тебе можно.
Тогда Борис так и не понял, обиделся он или, наоборот, был польщен этим странным разговором. Он много работал. Уже в десятом классе печатался в областных газетах, и даже в одном «толстом» журнале дали его рассказ с портретом.
– Но только не зазнавайся, – шутливо говорил Иван Ильич своему любимому ученику. – Билет на балкон дам только я. Договорились?
У Глорского появились поклонницы. На литературных вечерах он читал свои стихи, многие, особенно семиклассницы, переписывали их в альбомы.
На выпускном вечере танцевали до рассвета, пили шампанское, клялись в вечной дружбе, объяснялись в любви, тайком резали на партах свои имена. В общем, все было, как на всех выпускных вечерах и как, наверно, будет всегда.
Иван Ильич хватил лишнего. Еще никто не видел его так сильно выпившим.
– Все… – бормотал он. – Не для кого… Ну, Борька, смотри… дай я тебя поцелую… У меня ты первый да и последний, наверно… Долго мне не протянуть… Ты только смотри, тово… Что-нибудь этакое… Хоть одну строчку… Понял? Иначе не пущу на балкон, понял?
– Ага… Иван Ильич… Я вам буду высылать все… до единой строчки. Честное слово! Если бы не вы…
– Я… не я… Ты работай… Ты на всех наплюй… Работай, как сам чувствуешь. И на меня наплюй… Что я… Я ведь тоже пишу стихи… Так… А у тебя талант… Берегись… Страшная штука.
– Вы пишете?..
– Ага… а потом… сжигаю… У меня ведь нет… билета… Я сделал ставку на тебя… Понял? Я все поставил на тебя…
Когда Глорский уехал учиться, он часто писал бывшему учителю, присылал журналы со своими материалами, просил дать оценку Сначала Иван Ильич сдержанно хвалил, потом стал отмалчиваться, писал больше о посторонних вещах…
