День был почти летний, лишь немного золота добавилось в листве дубов. Городок смотрелся весело: дома среди зеленых деревьев, разноцветные автомобили. Церковь оказалась простым белым строением без икон и золоченого иконостаса внутри, но Русову понравилась тем, что во время службы можно было сидеть: в зале стояли ряды стульев на металлических ножках.
Он сел и сразу стал задремывать, но тут заиграла музыка, и все начали петь. Русов вздрогнул и, заглянув в открытую Джанет книгу, понял, что поют псалмы. Он благоразумно не стал подтягивать, хотя из чувства приличия шевелил губами.
Затем выступил с проповедью священник. Он говорил о бедах, обрушившихся на Америку, как о наказании свыше и призывал вернуться к жизни по заповедям Христа. Русов еле удержал зевоту: то же слышал от матери, да и в церкви Кандалы тоже, хотя там священник говорил немного иначе - о божьей каре за низкопоклонство перед Западом и отступление от истинного православия…
Наконец служба закончилась, и они вышли из церкви.
– Тебе понравилось? - спросила Джанет, когда попрощалась с многочисленными знакомыми. - Я как-то не подумала, что ты христианин. Только потом вспомнила про твою мать.
– Гм, - сказал Русов без особой уверенности. Мать часто читала ему английскую Библию, рассказывала о Христе, и Русов привык уважать ее взгляды, но, едва выйдя за порог дома, погружался в обычную мальчишескую жизнь - игры, драки, вылазки в близлежащий лес, - и о христианстве не вспоминал. Однако разуверять Джанет не хотелось.
– Я верю во Христа, - дипломатично сказал он. - В Кандале тоже ходил в церковь, только православную… - Тут он вспомнил об удобных стульях и искренне добавил: - Но у вас мне понравилось больше.
Джанет довольно улыбнулась, а потом поглядела на пустую стоянку и вздохнула:
– Теперь до вечера город словно вымрет. Все уткнутся в свои телевизоры. У вас тоже так?
Русов покачал головой:
– Женщины пойдут заниматься хозяйством, а мужчины будут складываться на троих и пить водку по лавочкам. Зимой сидеть в пивных… А это что?
Он показал на здание поодаль. Оно имело странный цвет - темно-глянцевый, словно ствол ружья, да и видом напоминало три составленных вместе ружейных ствола. Здание увенчивали три острия, центральное выше других - эти шпили напомнили Русов антенны на самом высоком здании мертвого Чикаго.
Ничего не ответив, Джанет села за руль, а вместо племянницы заговорил Грегори:
– Церковь Трехликого. Есть такая новая секта…
