Гегемоны свернули в следующий двор. Сразу у калитки на них стала кричать какая-то баба, возмущенная вторжением. Главный отвечал ей резким неприятным фальцетом, через слово матерясь и требуя чего-то именем революции. Баба упорствовала.
Вдруг на противоположный тротуар выпорхнула девушка.
«Вот она, та самая, что была со Ступичевым! Вперед!» – скомандовал себе начинающий сыщик и, подождав немного, последовал за незнакомкой.
Докторская дочка поначалу собиралась зайти в булочную. Но та была третий день как закрыта. В городе, за редким исключением, торговые отношения теплились лишь на рынках.
«Наверное, повернет в сторону Азовского», – решил Пичугин и не ошибся.
На вечно шумном базаре народу было в три раза меньше обычного. Торговцы пребывали в замешательстве. Никто толком не представлял, какие деньги нынче в ходу. «Керенки» вымирали, добровольческие билеты никто не принимал – это воспринималось как надежда на возвращение «кадетов», да и неизвестно еще было, вернутся ли они, а большевистских денег у народа не было. Надежней всего были золото, серебро или совсем простое: «Ачедашь?»
Серебряные с фианитом Улины сережки потянули на три больших ржаных каравая, большой шмат сала, свеклу, два кочана капусты, бутыль растительного масла. Хохлушка, взявшая Улины фамильные побрякушки, жалостливо глянула на хрупкую девушку.
– Як же ты, ридна, усе попре? Це ж чоловика треба! Гей, хлопец, пидмогни дивчине, дывысь яка гарна!
Топтавшийся поодаль Шурка не сразу сообразил, что хохлушка имеет в виду именно его.
«Фиаско! Меня раскрыли!» – подумал гимназист, первым желанием которого было задать деру. Но по глазам девушки понял, что та его не узнала. Он был без очков и в таком наряде…
– Позвольте, барышня, – скромно улыбнулся любитель детективной литературы. – Я помогу.
Шурка приподнял сумки, напряженно соображая, что делать дальше.
– А вы не похожи на пролетария, – вдруг заявила девушка.
– Ну почему же, – обиженно возразил Пичугин. – Я семечки щелкаю, в сапогах хожу и руки у меня э-э… грязные. И…
– Вы разговариваете, как приличный человек, не ругаетесь. Не боитесь, что выдадите себя?
– Боюсь. Но вы ведь дочь доктора Захарова?
– Ой, вы знаете папу?
– Извините, не очень… – замялся Шурка, – но для того, чтобы решиться вам кое-что э-э… объяснить…
– Я заинтригована.
Гимназист облегченно вздохнул: «Фух! Еще немного, и контакт состоится».
Пора было переходить к главному.
– А помните Алексея и случай у Александровского сада?
